Синтия Хэррод-Иглз - Подкидыш
– И вас тоже, мистер Брэкенбери, – проговорила Элеонора. – Джоб, проводи доктора. Потом найдешь меня в нашем огороде – мне понадобится твоя помощь. Энис, займись камином и скажи Жаку, чтобы он приготовил что-нибудь вкусненькое. А я пойду разыщу мистера Дженни и предупрежу его, чтобы он держал детей подальше от спальни.
– Да, госпожа. Но, может быть, вам стоит отдохнуть? В вашем положении... – Но мягкий намек Энис был едва выслушан и уж, конечно, вовсе не принят во внимание. Элеонора терпеть не могла сидеть сложа руки, когда у неё были какие-то дела.
На следующий день жар у Роберта резко усилился, и больной теперь даже не заикался о том, чтобы встать. Опять послали за доктором, который поставил ему пиявок, приговаривая, что у Роберта слишком разгорячилась кровь. После этого больному стало лучше, но, увы, ненадолго. Всю ночь он беспокойно ворочался, что-то бормоча во сне и то пробуждаясь, то опять погружаясь в дрему. Элеонора перебралась на отдельную кушетку, которую поставили рядом с кроватью. Женщина опасалась, как бы Роберт, метавшийся по постели, случайно не повредил ребенка, который вот-вот должен был появиться на свет.
На третий день лихорадка вернулась с новой силой, и Роберт порой впадал в беспамятство. В такие минуты он то беспокойно ворочался в постели с боку на бок, то дрожал в ознобе, одновременно покрываясь липким, горячим потом, то неподвижно лежал с пылающим лицом, уставившись невидящими глазами в балдахин над постелью. Несчастный что-то тихонько бормотал и слегка постанывал... Когда к нему возвращалось сознание, он, увидев Элеонору, бесцельно бродившую по комнате или сидевшую на краешке его кровати, пытался улыбнуться растрескавшимися от жара губами. Если Элеоноре нужно было зачем-то выйти из спальни, Роберт ничего не говорил. Он лишь тихо плакал.
Теперь, беседуя с Элеонорой, доктор Брэкенбери больше не улыбался. Глаза его оставались добрыми, но в них явно читалось беспокойство.
– Одно из двух, мадам, – сказал Элеоноре врач. – Это может быть болотная лихорадка, и в таком случае, как только спадет жар, мы можем надеяться на благоприятный исход. Но это может быть и дымчатая лихорадка, или, как мы её называем, тифозная лихорадка, и тогда положение намного серьезнее. Этот недуг зачастую поражает внутренние органы...
– И как же вы намерены узнать, чем именно болен мой муж? – спросила Элеонора. Во рту у неё пересохло...
– При тифозной лихорадке всегда появляются пятна, красноватые пятна на груди и животе, – просто сказал доктор.
– Но у него нет никаких пятен, – возразила Элеонора, с надеждой глядя на врача.
– Они не всегда выступают сразу. Нам остается только ждать и верить в лучшее.
– И больше ничего нельзя сделать? Неужели нет никакого лекарства? – вскричала Элеонора, с мольбой взирая на доктора.
– Ну-у-у... – с сомнением в голосе протянул он.
– Все, что угодно, – воскликнула Элеонора. – Вы же знаете, что мы не бедняки. Все, что можно достать за деньги, мы достанем.
– Мадам, существует некая субстанция, которую получают из коры определенных деревьев. Говорят, это чудодейственное жаропонижающее средство.
– Прекрасно, тогда... – начала Элеонора, вскакивая на ноги.
Доктор поднял руку, охлаждая радость женщины.
– У меня нет этого лекарства. В нашей стране такие деревья не растут. Это очень редкое снадобье, и достать его можно только с большим трудом и за огромные деньги. Его привозят, как мне сказали, чуть ли не из Китая.
Это же другой конец света... До Китая так же далеко, как до Луны. Элеонора опять опустилась в кресло, в отчаянии стиснув руки.
– Как из такой дали получить лекарство вовремя? Это невозможно! – прошептала она.
– Очень даже возможно, – ответил доктор, – и, как правило, великие мира сего его получают. Если они когда-то заказывали это снадобье для своих близких и если у них немножко осталось... Ваш покровитель, насколько я понимаю, важная персона... человек весьма богатый... у него много родственников... – Врач притворно закашлялся, полагая, что и так сказал больше, чем нужно.
Глаза Элеоноры внезапно загорелись. В душе её вновь вспыхнула надежда.
– Напишите мне на листочке, как называется эта субстанция, доктор. Я немедленно пошлю нарочного. Оуэн, подай мне перо и бумагу, а сам отправляйся на конюшню и оседлай хозяйскую лошадь – ты повезешь мое письмо. Надеюсь, что её светлость все еще пребывает с детьми в Фозерингее. Джоб! Джоб! А, вот он ты! Подбери двух вооруженных людей, дай им хороших коней. Они поедут вместе с Оуэном, – я потом все тебе объясню, а сейчас поспеши. Доктор, я так вам признательна за помощь! Если у миледи есть это лекарство – и оно спасет моего мужа, я вознагражу вас сторицей. Да благословит вас Господь за вашу мудрость!
Доктор поклонился.
– Я заеду завтра, мадам. И не беспокойтесь понапрасну. Все это еще может оказаться обычной болотной лихорадкой. Да пребудет с вами Бог.
После бешеной суеты, связанной с поспешным отъездом Оуэна и еще двух человек, увозивших с собой письмо Элеоноры с пылкой мольбой о помощи и мешок золота, который должен был подкрепить эту мольбу, – чем, собственно, и была вызвана необходимость в вооруженной охране, – дом погрузился в тишину. Теперь оставалось только ждать. Элеонора и Энис по очереди сидели с Робертом, который начинал волноваться, если не видел кого-нибудь из них у своей постели. Джоб присматривал за порядком во всем поместье. Изабеллу отправили погостить к её сестре Хелен, а Гарри и Джона мистер Дженни пока отвез к мистеру Шоу, просто для того, чтобы держать их подальше от больного. Мистер Джеймс поднимался в спальню, чтобы прочитать утренние и вечерние молитвы для Роберта и его сиделок. Элеоноре хотелось бы, чтобы капеллан бывал у больного почаще. Но она заметила, что присутствие мистера Джеймса беспокоит Роберта, и постаралась, чтобы священник не слишком досаждал её мужу своими визитами.
На четвертый день, утром, приехавший к Морлэндам доктор нашел Роберта в каком-то странном оцепенении. Больной неподвижно лежал с полузакрытыми глазами; он явно ничего не слышал и не видел, не узнавал близких и не понимал, что происходит вокруг. Состояние Роберта очень расстроило доктора Брэкенбери. Низко склонившись над своим пациентом, врач скорбно поманил к себе Элеонору.
– Посмотрите, – сказал он.
Элеонора вгляделась – и её сердце подпрыгнуло куда-то вверх, к самому горлу, так, что у неё перехватило дыхание. Доктор распахнул ворот ночной рубашки Роберта, и на белой груди больного стали отчетливо видны мелкие красные пятнышки.
– Господи Иисусе! – прошептала Элеонора. – Это?..
– Боюсь, что да, – мрачно ответил доктор Брэкенбери. – Теперь не осталось никаких сомнений. Оцепенение, пятна – похоже, ошибка исключена... Несколько секунд Элеонора не могла вымолвить ни слова. Пошарив позади себя в поисках какой-нибудь опоры, она наткнулась на натруженную руку Энис.
