Виктор Кернбах - Лодка над Атлантидой (С иллюстрациями)

Тогда Утнапиштим изложил свой план. Как только наступит ночь, Мпунзи незаметно пройдет к своему другу лодочнику и попросит его помощи. Лодочник был рабом, так что он не мог быть заодно с хозяевами. После того как Мпунзи встретится с ним, один из беглецов направится далее по берегу, туда, где неподалеку от корабельной мастерской рыбаки растягивают на суше свои сети. В заливе, как утверждал Мпунзи, всегда находится несколько рыбачьих лодок и только что построенных судов. Но их всегда охраняют рыбаки. А вот сети никто не охраняет. Утнапиштим должен будет пробраться к ним, поджечь охапку сухой травы и потом устроить пожар в корабельной мастерской. После этого Утнапиштим должен выбежать из того места, где он прятался, с криком: «Горит мастерская! Горят сети!.. На помощь!»

План был хорош. Рабы, пораженные живым умом Утнапиштима, решили тут же избрать его своим командиром.

Ночью все произошло так, как задумал Утнапиштим. Услышав крики, рыбаки, оставив свои лодки, побежали к горящей мастерской.

В это время от берега отчалили два судна с рабами. Но Мпунзи и его друзья не заметили, что на некоторых лодках остались рыбаки. Они разыскивали инструмент для тушения пожара, но, увидев людей, бегущих к горящей мастерской, они сочли, что там обойдутся без них, и решили остаться в лодках. Рыбаки услышали всплески воды. Ночь была темная, безлунная, небо заволокли тучи. Однако острые глаза моряков заметили, как в воду прыгают с берега какие-то люди. Раздумывать о том, показалось ли им или все это произошло наяву, не приходилось. Ничего не подозревая, беглецы спокойно плыли мимо рыбачьих лодок. Они направлялись к тем двум судам, которые только что вышли в море и едва виднелись на фоне темной воды. Увидев пловцов, рыбаки стали бросать в них весла. Те тут же нырнули в сторону. Одного из них весло ударило по голове, остальные пловцы исчезли. Слышны были лишь приглушенные удары волн о днища стоящих у берегов рыбачьих лодок, море начинало волноваться. Два отплывших от берега судна были уже довольно далеко. Ветер дул с берега. На трех лодках рыбаки поставили паруса и взялись за оставшиеся у них весла. Лодки тронулись вперед. Но вскоре одна из них начала крениться на нос, а другая — на корму. Внутрь судов хлынула вода. Раздумывать долго не приходилось. Уж если нельзя было спасти то, что угнали неизвестные люди, надо было спасать то, что еще осталось. Рыбаки с трудом добрались до берега и быстро убрали паруса. Они начали с огромным трудом вытаскивать лодки на песок.

Между тем из всех пловцов лишь только двое не смогли добраться до вышедших в море судов. Когда пловцы взобрались на них, друг Мпунзи, рулевой, спросил, не остался ли кто-нибудь в воде. Лодки плыли рядом. На каждой мачте теперь висел светильник, который был вставлен в высушенную тыкву с проделанными по бокам отверстиями. При слабом свете горящего жира люди смогли увидеть друг друга. Без двух рулевых их било восемнадцать человек. Не хватало искусного медника раба Валукаги и недавно выбранного командира Утнапиштима.

— Подождем, — сказал Мпунзи.

Рулевые посмотрели назад. Их никто не преследовал, они могли ждать без опаски. Спустили паруса. Волны лениво раскачивали суда. Ветер медленно гнал их в открытое море. Люди озабоченно смотрели в сторону берега. В ночной мгле не видно было парусов, не слышался и плеск воды Никто так и не догадался, почему рыбаки бросили преследование и вернулись назад.

Вдруг в ночной тишине послышались слабые всплески воды об обшивку судна. Через несколько мгновений с помощью товарищей, мокрый и усталый, в лодку влез Валукага и, не говоря ни слова, упал на палубу.

Придя в себя, Валукага рассказал:

— Не знаю, что со мной случилось. Я потерял сознание и пошел ко дну. Вероятно, меня ударила волна. К счастью, место было неглубокое. Ударившись о дно, я очнулся и вынырнул. Так что много воды наглотаться не успел…

Валукага замолчал. Ему было трудно говорить. Двое рабов помогли ему спуститься под палубу, где лежали какие-то мешки, он свалился на них и сразу же заснул.

Утнапиштим так и не показывался; вероятно, утонул.

— Стоило нам выбрать командира, как его проглотила вода! — сказал человек с черной бородой, попавший на Атлантиду откуда-то издалека, с какого-то маленького островка на востоке.

И когда они уже были готовы поднять паруса, на судно, как кошка, вскарабкался Утнапиштим.

— Чего вы на меня уставились? Поднимайте же эти гнилые паруса! — крикнул он, улыбаясь, и, вытащив из-за пояса топор, бросил его на палубу.

При слабом мерцающем светильнике всем, кто был на судне, хотелось разглядеть его. Никто не мог понять причину его радостного настроения.

— Целуйте этот топор: он вас спас! — снова воскликнул Утнапиштим.

И так как все смотрели на него, не понимая, в чем дело, Утнапиштим поднял топор вверх И сделал вид, что хочет прорубить палубу.

Только теперь бывшие рабы поняли, почему возвратились преследовавшие их суда и почему опоздал Утнапиштим.

— Как же ты смог прорубить в них дыры и уплыть? — спросил рулевой. — Ты хорошо плаваешь!

Но Утнапиштим не ответил. Он пошел на нос судна и стал смотреть в воду.

Море еще было сравнительно спокойным, но дул боковой ветер, и плыть к югу стало труднее.

Каждому из двадцати двух человек не терпелось добраться до Огненной Горы, но каждому из них было неплохо и в море, на свободе: теперь ведь никому не угрожала опасность быть избитым плетью или проткнутым копьем солдата.

У них не было продовольствия. Но они сделали из обрывков веревок сети и стали ловить рыбу, которую тут же съедали сырой.

Берег, невдалеке от которого они плыли, был почти необитаем. На нем, как и на всей Атлантиде, было множество рек и речушек. Так что время от времени ночью можно было пробраться в русло реки и набрать питьевой воды. Большего бывшим рабам и не надо было, они чувствовали себя почти счастливыми. Так они плыли дни и ночи то по спокойному, то по бурному морю, и вот однажды утром заметили вдали не то лиловые облака, не то горы. Те, у кого глаза были получше, увидели наверху дрожащую красноватую ниточку, и тогда кто-то воскликнул:

— Огненная Гора!

Утро едва начиналось, а небо еще было темно-лиловым. Море лежало спокойно, и путешественники радовались приближению земли, как вдруг Мпунзи показал на небо и произнес сдавленным от волнения голосом:

— Бог летит!

Все увидели, как легко и спокойно по светлеющему небу скользит длинное серебряное тело, похожее на волшебную птицу, блестящую в лучах едва появившегося из-за моря солнца. Все хорошо знали эту птицу и были уверены, что в ней летит тот, кого они считали своим богом Аутой.