Райнер Шредер - Падение Аккона
Опасения Мак-Айвора начали оправдываться. Шторм не прекращался. Час за часом продолжался ливень, ветер завывал в оставшихся канатах, а волны, то ударяясь в корабль, то перекатываясь через палубу, пытались его уничтожить. Беспомощная «Калатрава» шла в неизвестном направлении.
Шторм, временами переходивший в ураган, держал галеру в своих смертельных объятиях. Он играл с ней как кошка с мышкой. На борту не осталось человека, который мысленно не попрощался бы с жизнью. И даже приговорённые к работам на галерах за свои преступления молили всевышнего о пощаде. А вот капитана Патрикиоса гребцы проклинали — тот отказывался освободить их от цепей. Капитана не пугала мысль о том, что, если «Калатрава» утонет, они захлебнутся, как крысы. Он предпочитал командовать ими ради того, чтобы его корабль пережил шторм. Если бы гребцы — рабы и каторжники — вдруг оказались без цепей, они, чего доброго, выбросили бы за борт его и других моряков и завладели галерой, чтобы пополнить число пиратов Средиземного моря.
Герольт и его товарищи, промокшие до нитки, стояли на носу корабля и держались за канаты, которые моряки, рискуя жизнями, специально для этого повсюду растянули. Заботясь о безопасности Гранвилей, рыцари усадили их внутрь своего круга. Нескольких обессилевших пассажиров, сидевших посреди корабля, уже смыло за борт. Тем не менее, под палубой не хотел оставаться никто, в том числе Гюстав, Беатриса и Элоиза. Если уж им суждено погибнуть, то, по крайней мере, не в чреве галеры!
Морская соль разъедала глаза, а руки болели от многочасовых усилий, которые надо было предпринимать, чтобы во время качки оставаться на местах, да ещё и помогать Гранвилям. Но больше всего Герольт, Морис и Мак-Айвор страдали от морской болезни. Первые её приступы охватили рыцарей уже в начале шторма — как, впрочем, и других пассажиров, не привыкших странствовать по морям.
Одного только Тарика пощадила морская болезнь. Бешеная качка ничуть не повредила его самочувствию. Закинув мешок со Святым Граалем за плечо, он крепко держался на широко расставленных ногах и подбадривал спутников.
— Выше головы, друзья! — кричал он. — Старайтесь смотреть вперёд! Говорю вам: мы выберемся из шторма живыми! Нам суждена совсем иная судьба, чем смерть на море! Мужество и вера — вот что нам необходимо! От морской болезни не умирают. Она пройдёт сразу же, как только успокоится море. Мы бывали в сражениях и пострашнее этого!
Герольт бросил на него измученный взгляд.
— Хорошо тебе говорить! Это море дружит только с тобой! — с трудом произнёс он. — Скажи лучше, долго ли нам ещё мучиться?
Тарик напряжённо посмотрел на волны, вздымавшиеся перед носом корабля — пена с их гребней долетала до штурмового паруса.
— Недолго, — бешеный ветер сорвал эти слова с его губ так, будто никто и не должен был их услышать. — У меня такое чувство, что худшее уже позади. Скоро шторм прекратится.
Но Герольт его расслышал.
— Дай Бог, чтобы твое чувство тебя не обмануло! — взмолился он.
Все вокруг говорило о том, что Тарик ошибается. Никаких признаков того, что шторм стихает, не было. «Калатрава» оставалась беспомощной.
Но вдруг погода резко изменилась. Сначала прекратился дождь. Вой ветра сменился мягким шелестом. Хотя море бурлило ещё долго, волны перестали захлёстывать палубу и опасность того, что они накроют корабль, миновала.
Наконец шторм прекратился окончательно, а облака стали рассеиваться. На востоке показалась серая полоска света. Начинался рассвет.
Гюстав Гранвиль, постаревший за ночь, как за несколько лет, нетвёрдой походкой подошел к Тарику и обнял его за плечи.
— Как же вы догадались, что шторм скоро прекратится? — растерянно спросил он.
— Это мне открыл Господь, — просто ответил Тарик и посмотрел на друзей.
Когда стало ясно, что опасность гибели миновала, на корабле началось ликование. Люди со слезами на глазах читали благодарственные молитвы. Песнопения и страстные слова возносились ко все ещё тёмному небу.
Никос Патрикиос даже приказал квартирмейстеру выкатить на палубу две бочки вина и выдать каждому по полковша. И поторопил свою команду на работу — нужно было как можно скорее откачать воду из трюма, а на передней мачте — поднять новый парус.
Скромно подкрепившись, Гюстав Гранвиль отправился в каюту вместе со своими обессилевшими дочерьми — им просто необходимо было отдохнуть после мучений минувшей ночи.
— Теперь нам стоит подумать, как добраться до Кипра, — вздохнул Морис, оставшийся вместе с друзьями на палубе. — Ветер отогнал нас далеко на юго-восток.
— Будь доволен, что тебя больше не рвёт, а обломки «Калатравы» не плавают по морю, — заметил Тарик.
Надзиратель снова ударил в барабан. Ряды весел опустились и, подчиняясь монотонным звукам, начали вспенивать воду. Галера медленно двинулась вперёд.
— Правильно. Хотел бы я увидеть сейчас какие-нибудь корабли из нашего каравана, — сказал Герольт, всматриваясь в морские дали. Но ни кораблей, ни береговой линии на горизонте видно не было.
— Уверен, что нас отогнало ближе к Дамьете или к дельте Нила, чем к Газе или Аскалону! — рассудительно произнёс Мак-Айвор. — Мы подошли, так сказать, ко двору мамелюков!
Капитан Патрикиос, судя по всему, разделял его опасения. Он велел одному из матросов забраться в корзину на передней мачте.
Ветер, наконец, разогнал последние тучи, и взошло солнце, похожее на только что отчеканенную золотую монету.
Спустя несколько минут из корзины на передней мачте донёсся голос смотрящего:
— Впереди, справа по борту корабль! Нет, три корабля!
Никос Патрикиос подбежал к мачте.
— Это наши корабли? — испуганно крикнул он.
— Это галеры, капитан! — донеслось сверху. — Триера[24] и два небольших корабля с двумя ярусами весел!
На «Калатраве» воцарилась гробовая тишина.
— Ты можешь опознать их флаги?
Капитан не получил ответа. Матрос пристально всматривался вдаль.
— Чёрт побери, да скажи же, что ты видишь! Лучше тебя в команде не видит никто! — возбуждённо прокричал Никос Патрикиос. — Какие флаги на их мачтах?
— Это серебряные полумесяцы неверных!
5
Мучительные стоны огласили «Калатраву». Их сопровождали вопли женщин и детей, обращённые, казалось, к самому утреннему небу. Пассажиры и матросы проклинали немилосердную судьбу — сразу после того как люди выжили в шторме, она уготовила им встречу с тремя мусульманскими галерами.
— Леонидас, взять курс на запад! Наше спасение — только в тумане! — крикнул капитан Патрикиос.
