Христиан Вульпиус - Ринальдо Ринальдини, атаман разбойников
— Отдыхай спокойно.
Ринальдо опять упал на свое ложе, и воспоминание о сцене, что разыгралась после его пробуждения, мелькало словно сновидение в его сознании…
На следующий день Ринальдо не вышел из комнаты, и его не беспокоили, он оставался один. Но через день он пожелал говорить с Чинтио, в ответ же услышал, что того более нет в замке. Тогда Ринальдо пожелал побеседовать со старцем из Фронтейи, но и старца в замке не оказалось. Вскоре к Ринальдо пришел Астольфо. Ему Ринальдо открыл свое намерение оставить замок.
— Тебе это дозволено, хотя я не советовал бы, тебе надо было тогда уходить вместе с нашими. Черная банда везде тебя поджидает, и без сопровождения ты подвергаешься опасности стать жертвой их мести. Наши уходят постепенно к берегу, где их посадят на корабль, и они отплывут на Корсику. Мы ведь не вправе больше терять время, нам необходимо как можно скорее достичь места нашего назначения.
Ринальдо, казалось, задумался, но быстро взял себя в руки и спросил:
— А ты во Фронтейе не видел девушку по имени Роза?
— Я видел ее больной, а потом умершей. Старец любил ее, как родную дочь.
— И все-таки о ее смерти он ни единым словом мне не обмолвился.
— Такова уж его манера. Об умерших он говорит неохотно, — сказал Астольфо.
— Роза была мне очень дорога!
— Мне это говорили. Я тоже уезжаю завтра из замка. Если хочешь ехать со мной, так у тебя будет прикрытие.
— А ты действительно брат Олимпии?
— Я ее брат.
— Корсиканец?
— Корсиканец.
— И Луиджино тоже ушел отсюда? — спросил Ринальдо.
— И он тоже.
Возникла пауза. Астольфо медленно пошел к двери. Ринальдо повернулся к нему и сказал:
— Завтра я покидаю с тобой этот замок.
На следующее утро Ринальдо оседлал коня и в сопровождении Астольфо покинул замок. То тут, то там встречались им по пути их люди, маленькими группками, но не слишком удаляясь одна от другой, они двигались через горы. Беседа в пути была весьма односложной.
Передвигались они только днем, считанные часы, и так добрились до Сутеры, где несколько дней провели тихо-мирно, а потом продолжили свой путь на Сиракузы. Они оставили город слева, день-другой провели на вилле, которая принадлежала, видимо, некоему знакомому их Общества, а потом двинулись к равнинам Марсалы.
Здесь они опять остановились на одной вилле, и отсюда Астольфо выехал один всего на день. Вернувшись, он сказал:
— На этой вилле ты можешь жить спокойно, пока мы не позовем тебя, чтобы взойти на корабль. А станет тебе скучно, так сходи иной раз в горы Самбука, там наш главный лагерь. Я теперь еду к старцу, надеюсь очень скоро тебя увидеть.
Астольфо уехал, а Ринальдо нашел на вилле все, что было необходимо. Садовник и его дочь были его сотоварищами в доме и обслуживали его. Посланцы от Общества приезжали и уезжали.
Дочь садовника, Серена, была его спутницей во время его одиноких прогулок. В ней он видел вторую Розу и постепенно так привык к ее обществу, что не в силах был расстаться с ней. Она занимала его небольшими историями о духах, русалках и рыцарях и пела свои и его романсы, которые он сочинял для нее.
В этом простом кругу день за днем проходил для него незаметно, и он прожил на вилле уже три недели.
Как-то сидел он с Сереной в садовой беседке. И сказал, ему-де кажется, что она, Серена, уже несколько дней не так весела, как обычно.
— В этом виноват отец. Он сказал мне на днях, что вы здесь долго не останетесь, что вы уедете и никогда к нам не вернетесь.
— И это привело тебя в такое грустное настроение?
— Почему бы нет? Не надо было в этом мире сводить знакомство, если вскорости приходится расставаться.
— Так ты, значит, меня любишь?
— Я думала, вы давно уже это заметили.
— Но раз я не могу здесь остаться…
— Когда вы уедете, я буду очень и очень грустить.
— А потом ты опять будешь весела. Все пройдет.
— Нет! Не пройдет, я знаю это уже сегодня. Вы же знаете песнь о прекрасной рыбачке и влюбленном графе. Я вам ее уже часто пела. Там говорится:
Что люблю, забыть навеки?Что ты! Как это возможно?
Все, что хочешь, но не это.Любишь — помнишь непреложно…
Что люблю, забыть навеки?Что ты! Как это возможно?
— Что можешь ты ждать от твоей любви?
— Быть вами опять любимой. Разве вы не знаете, что говорится об этом в песне о плененном рыцарю?
Наслажденья бесконечныЕсть и в тяжести оков,Коими связуют вечноНас Надежда и Любовь.
Жизнь, могущество, терпеньеВ дар Любви Надежда шлет;Что ни есть в ее владенье —Все от сестринских щедрот.
К Ринальдо явился посланец из лагеря и вручил ему письмо. Оно было от Чинтио, тот по-дружески упрекал Ринальдо, что он ни единого раза не поднялся в горы, в лагерь к друзьям. И просил его сделать это как можно скорее.
Ринальдо написал ответ, в котором обещал выполнить его просьбу. Уладив все с посланцем, он направился на берег моря, где нашел нескольких рыбаков, занятых погрузкой продуктов на барку. Он подошел к ним, приветствовал их, ему ответили, и завязался разговор:
— Куда повезете вы эти продукты, что в барке?
— На остров Панталерия, — ответил один из рыбаков.
— На Панталерию? Далеко это отсюда?
— Шестьдесят миль! Рукой подать!
— А на островке этом много жителей?
— Ах, Боже мой! Кроме жителей маленького городка и замка, там живут еще три сотни человек. Есть на острове две-три деревеньки и несколько забавных загородных домов. Все там окружено береговыми скалами. Но по существу, это красивый, веселый островок! В средней его части пролегает прекрасная плодородная долина, а склоны гор заботливо возделаны. На острове есть и поля, изготовляют там вино, масло растительное, выращивают апельсины, занимаются овцеводством. А чего там у людей нет, то привозим им мы.
— Население острова, видимо, люди бедные?
— Богатыми их не назовешь, но они работящие и доброжелательные люди. Больше всего им недостает денег. Золотая монета у них редкость. Но они иногда откапывают редкие монеты, и в Сицилии обращают их в деньги. Им нужно немного, они долго обходятся двумя-тремя серебряными монетами.
— Мне бы хотелось глянуть на этот островок.
— Это очень просто. Господину нужно только поехать с нами. Мы возьмем недорого.
— Когда вы отплываете?
— Завтра, через час-другой после восхода солнца.
— Я еду с вами.
Ринальдо вернулся домой с твердым намерением отплыть на Панталерию и оттуда никогда не возвращаться в Сицилию.
