Гэри Дженнингс - Ацтек. Том 2. Поверженные боги
Рассказ вождя звучал весьма достоверно, хоть и столь же неутешительно, как и утверждение моего прежнего спутника по имени Мясо, что слово «чичимеки» никак не связано с собаками и обозначает «краснокожий». Получалось, что вместо тайных складов и хранилищ, набитых ценным имуществом, я нашел лишь прорву нищих дикарей, набивавшихся мешикатль в родственники. Стараясь не думать о такой родне, я со вздохом заметил:
— И все же мне бы очень хотелось найти Адтлан.
Вождь Сок кивнул.
— Это далеко отсюда, — сказал он. — Как я уже говорил, семь племен проделали долгий путь, прежде чем начали разъединяться.
Взор мой обратился к северу, где, как мне говорили, простиралась еще более суровая, безграничная пустыня, и у меня вырвался стон:
— Аййа, значит, мне все-таки придется тащиться через эту проклятую, душную, пыльную, безжизненную землю!
Старик проследил за моим взглядом, а потом недоумевающе спросил:
— Зачем?
Вероятно, вид у меня тоже был озадаченный, ибо я никак не ожидал столь дурацкого вопроса от человека, показавшегося мне довольно умным.
— Как это зачем? — вырвалось у меня. — Ведь ацтеки пришли с севера, куда же мне еще идти?
— Север — это не место, — пояснил он, как будто я был тупицей. — Это направление, и к тому же неточное. Ты и так уже зашел слишком далеко на север.
— Это что же получается? — вскричал я. — Значит, Ацтлан позади меня?
Мой испуг вызвал у него смешок.
— Позади, вблизи и вдали.
— Да уж, такие направления никак нельзя назвать точными, — буркнул я.
— Путешествуя по пустыне, — продолжил старик, все еще посмеиваясь, — ты постоянно придерживался северо-западного направления, но как раз на запад забирал недостаточно. И возможно, не будь ты сбит с толку понятием «север», то нашел бы Ацтлан уже давным-давно. Кстати, для этого не обязательно было бросать вызов пустыне и покидать плодородные земли. — Услышав это, я издал приглушенный стон.
Вождь продолжил: — Согласно преданиям отцов моих отцов, наш Ацтлан находился где-то юго-западнее этой пустыни, на берегу великого моря, и, конечно, Ацтлан был только один. Однако, покинув его, наши предки, в том числе и твои, за вязанки лет странствий описали множество кругов. Вполне возможно, что последний переход ацтеков, тот, который остался в легендах мешикатль, действительно привел их туда, где теперь находится Теночтитлан, непосредственно с севера. Тем не менее путь в настоящий Ацтлан должен пролегать оттуда почти строго на северо-запад.
— Значит, я должен возвращаться назад, на юго-запад?.. — пробормотал я, пожалев об унылых месяцах, проведенных в пустыне, и об утомительных долгих прогонах, о грязи, покрывшей меня с головы до ног, и о невзгодах, которые мне пришлось вынести.
Старый Сок пожал плечами:
— Я этого не говорил. Просто, если ты намерен продолжать свои поиски, тебе незачем идти на север. Ацтлана там точно нет. Там вообще ничего нет, кроме пустыни, такой огромной и безжизненной, что в ней не может жить даже столь закаленный народ, как марими. Даже краткие вылазки в ту пустыню могут совершать только йаки, ибо они еще более жестоки, чем эта земля.
— Наслышан я об этих йаки, — промолвил я с печалью, пробужденной воспоминаниями. — Ты прав, вождь Сок, пожалуй, мне следует повернуть назад.
— Иди вон туда.
Он указал на юг, где Тонатиу уже опускался на не укрытое покрывалом ложе позади тех самых неразличимых серо-белых гор, которые сопровождали меня на протяжении всего пути через пустыню, но всегда оставались в недосягаемом отдалении.
— Если хочешь найти прародину ацтеков, ступай вон к тем горам и перевали через них. Твоя цель там, за их пределами.
Так я и сделал: отправился на юго-запад, добрался до гор и перевалил через них. Более года я видел перед собой этот отдаленный бледный кряж и был уверен, что мне придется карабкаться по отвесным гранитным утесам. Но выяснилось, что эти горы казались неприступными лишь на расстоянии. В предгорьях, сходившихся с пустыней, можно было изредка встретить все тот же пожухлый, пропыленный кустарник, но чем дальше и выше я поднимался, тем гуще и зеленее становилась эта поросль, а когда я добрался до настоящих гор, они оказались столь же лесистыми, как и в памятной мне стране рарамури. Да и народ, их населявший, как выяснилось впоследствии, был родственным племени быстроногих и походил на них и языком, и обычаями, вплоть до проживания в пещерах и сохранения волос в интимных местах. Сами местные жители говорили, что рарамури — их родичи, живущие несколько севернее, но в пределах той же горной гряды.
Ну а перевалив наконец хребет, я спустился к морю — где-то южнее того места, куда меня более десяти лет назад прибило после того памятного морского путешествия. У рыбаков, деревеньки которых тянулись вдоль побережья, я узнал, что этот приморский край называется Синалобола. Кайта, как именовали себя эти люди, не выказали по отношению ко мне ни малейшей враждебности: они не мешали мне двигаться вдоль кромки воды, но и не проявляли при этом никаких признаков гостеприимства. Мужчины этого племени были невозмутимыми и равнодушными, а женщины их пахли рыбой. Поэтому я не задерживался надолго в приморских деревнях и неуклонно двигался вдоль Синалоболы на юг — туда, где, по утверждению вождя Сока, и должен был находиться на берегу моря древний Ацтлан.
Большую часть пути я проделал по ровным прибрежным пескам, а океан все это время оставался от меня по правую руку. Правда, порой мне приходилось сворачивать далеко в глубь суши, чтобы обогнуть лагуну, прибрежное болото или непроходимые мангровые заросли, а иногда даже ждать на берегу полной аллигаторов реки, пока случайно проплывавший мимо лодочник койта не переправит меня, хоть и без особой охоты, на другой берег. Но чаще всего путь мой не был отмечен ни серьезными препятствиями, ни интересными событиями. Прохладный бриз с океана умерял жару дневного солнца, а к вечеру пески побережья достаточно нагревались, чтобы там можно было с удобством устроиться на ночь.
И даже после того как я, покинув земли кайта, уже не набредал на селения, где мог прикупить себе рыбы, мне еще долгое время без труда удавалось кормиться теми самыми чудными крабами-барабанщиками, так напугавшими меня много лет назад, когда я впервые их увидел. К тому же приливы и отливы помогли мне познакомиться с еще одним морским продуктом, который я могу рекомендовать всем как вкусное блюдо. Я заметил, что каждый раз, когда вода отступала, обнажившийся ил или песок при этом не оставались неподвижными. То там, то сям с обнаженного морского ложа вверх били маленькие струйки воды.
