Пираты - Альберто Васкес-Фигероа
XVII
Они провели еще три недели на островке, сосредоточившись на тяжелой, но удовлетворяющей работе по разборке корабля «Гнев Божий», чтобы «освободить» его от бесчисленных сокровищ, которые он хранил. Эти богатства постепенно складывались на берегу к радостному удивлению команды «Жакаре».
Четверо из дикарей утонули, застряв в корпусе своего корабля, когда их заставили доставать слитки серебра, составлявшие балласт. Но, как говорила Сапфира Бурман, «раз уж они сами положили их туда, то именно им и надлежало рисковать жизнью, чтобы их достать».
Пленникам дали выбор: быть повешенными на рее или нырять. Естественно, они выбрали последнее, тем более что Себастьян торжественно пообещал отпустить тех, кто выживет, оставив им на острове воду, провизию и возможность починить вспомогательные шлюпки с «Гнева Божьего», если они не были разрушены в бою.
Такое будущее, хотя и печальное, всё же казалось пленникам более перспективным, чем то, что ожидало бы команду капитана Джека в случае их поражения. К тому же, на пятый день они столкнулись с разлагающимся телом своего бывшего капитана, который долгое время был для них почти «живым божеством». Это убедило дикарей в том, что само выживание стоит любых усилий.
Таким образом, 314 серебряных слитков, 22 массивных швартовных утки, 9 красивых дверных ручек, полный золотой сервиз, а также огромный сундук, набитый жемчугом и изумрудами, которые сами по себе могли бы стать добычей самого удачного абордажа, были помещены в трюмы «Жакаре».
Команда была в восторге.
Каждую ночь они заковывали пленников в цепи, а сами, за исключением караульных, пили, пели, танцевали и играли в кости, пока не валились с ног от усталости, постоянно обсуждая, как они проведут время после высадки в Порт-Рояле.
– Единственное, что вы должны помнить, – с самого начала предупредил их Себастьян, – тому, кто проболтается, что мы потопили и ограбили «Гнев Божий», я устрою килевание. Момбарс был настоящим мерзавцем, которого все ненавидели, но многие не потерпят, чтобы пирата грабили безнаказанно. Это означало бы, что в следующий раз жертвой могли стать они.
Грабежи среди своих не были четко запрещены пиратскими законами Братьев Берега, принятыми на острове Тортуга и всё ещё действовавшими в Ямайке. Однако отсутствие прямого запрета не означало одобрения того, чтобы «люди одного ремесла» нападали на других «людей того же ремесла».
Поэтому было заключено строгое соглашение о молчании. После трёхдневного ожидания окончания мощной бури, которая залила островок потоками воды, Себастьян приказал поднять якорь и вновь взять курс на юг.
Через неделю, когда они бросили якорь в гостеприимной бухте Порт-Рояла, корабль Лорана де Графа и ещё четыре судна уже отплыли в направлении Маракайбо. Однако на их месте появились новые корабли, среди которых выделялся своим мощным вооружением и горделивым силуэтом изящный португальский бриг, ранее неизвестный в Антильских водах. Его называли «Ботафумейро».
С наступлением темноты Себастьян со своей долей добычи отправился к небольшому поместью Кабальос-Бланкос. Его отец и сестра были поражены, увидев сокровища, которые он привез.
– Господи! Что ты собираешься делать со всем этим? – спросила ошеломленная Селеста.
– Во-первых, я закончу восстановление «Негриты» и куплю винокурню Кабальос-Бланкос. А дальше – как Бог рассудит.
– А что будет с кораблем?
Себастьян пожал плечами.
– Пока не решил. Большинство моей команды, кажется, хочет уйти на покой.
– Странно, что такая шайка бандитов решила исправиться, – пробормотал недоверчиво Мигель Эредиа. – Держу пари, что через год они спустят всё, что получили.
– Они не стремятся исправляться, – с улыбкой пояснил Себастьян. – Они просто поняли, что никогда больше не добудут такую добычу, и устали скитаться по этим морям в поисках жалких трофеев. Ты сам знаешь, как тяжела эта жизнь.
– Им это нравится.
– Им больше нравится ром, азартные игры и женщины. Пиратство – не служение, а способ заработать деньги.
– Сколько времени им понадобится, чтобы всё потратить?
– Это уже не моя проблема, – ответил Себастьян. – Тот, кто всё потеряет, всегда сможет наняться на другой корабль. Но для «Жакаре», как корабля, это был последний поход. Его флаг окончательно спущен.
После чего он подробно рассказал всё, что произошло с момента их разлуки. Когда отец и сестра ушли отдыхать, Себастьян отправился на прогулку по пляжу, размышляя, как сложится его жизнь на суше после стольких лет, проведённых в бурных морских приключениях.
Часто он чувствовал себя странно, гуляя по земле, не ощущая привычного покачивания палубы, так же как ему было непросто передвигаться с места на место, не чувствуя постоянного подсознательного предупреждения о том, что вот-вот он наткнется на мачту, фальшборт или люк.
Просыпаться среди ночи и не слышать скрипа "Жакаре" продолжало вызывать у него странную тревогу, а запах влажной земли и густой растительности на такой роскошной острове, как Ямайка, заставлял его скучать по аромату смолы и сырой древесины своего корабля.
Он пришел к выводу, что пройдет еще очень много времени, прежде чем он перестанет считать себя настоящим морским человеком. Однако он также понял, что море больше не предлагает ему будущего: он не видел себя капитаном торгового судна, а представление о том, что англичане, французы или испанцы доверят ему командование военным кораблем, казалось нелепым.
Нравилось ему это или нет, его будущее теперь было связано с твердой землей, и он был вынужден признать, что эта перспектива причиняла ему боль.
Сидя у подножия высокого кокосового дерева, он наблюдал, как луна отражается в широких лагунах, образованных коралловыми рифами. Внезапно его охватила странная тревога – темное предчувствие того, что вот-вот произойдет что-то ужасное. Он никак не мог определить, откуда исходила эта неуловимая угроза, казалось, что тысячи глаз следят за каждым его движением из непроходимой чащи тростника за его спиной.
Он старался отогнать мрачные мысли, убеждая себя в том, что его семья и ценный груз находятся в безопасности, и что ему нечего бояться, если он решит остаться жить на острове, который всегда будет надежным убежищем для тех, кто захочет начать новую жизнь, окончательно отдалившись от грабежей и насилия.
Не нужно было быть слишком проницательным, чтобы понять, что времена менялись: золотая эпоха пиратства подходила к концу. Большинство добропорядочных людей в этом регионе считали, что с наступлением нового века, уже столь близкого, Антильские острова должны перестать быть охотничьими угодьями морских волков и стать частью более цивилизованного мира, в котором проблемы решались не абордажем и пушечными залпами.
Испанцы, казалось, смирились с тем, что другие державы завладели некоторыми островами Карибского моря. Рано или поздно правительства этих стран поймут, что гораздо выгоднее торговать в мире, чем продолжать отправлять корабли для уничтожения других судов.
Корсары
