Дети Агамемнона. Часть I. Наследие царей - Александр Герасимов
— То есть, о войне вы не слышали?..
— Какой войне?.. — Орест вытаращил глаза. — Что произошло в мире, пока мы с товарищами странствовали у дальних берегов?
— Микены сражаются, — коротко ответил Одиссей. — Твой братец вообразил себя достойным наследником Агамемнона… Решил, что ему уже недостаточно быть одной крови со знаменитым завоевателем!
Тишина повисла над бухтой, но всего на миг — воздух вдруг наполнился шумными разговорами и сердитыми восклицаниями. Одиссея взяли в тесное кольцо, засыпая многочисленными вопросами. И только окрик Дексия заставил команду успокоиться:
— Угомонитесь! Как дети малые… Одиссей в состоянии рассказать обо всем самостоятельно, так что сядьте и слушайте его молча!
* * *
Старый итакиец поведал обо всем, что знал, ничего не упуская, но и не приукрашивая. Вечный странник, Одиссей много общался с торговцами, послами и воинами по всему миру. Ему было ведомо то, о чем другие даже не догадывались, и теперь он делился знаниями с Орестом и его соратниками. Это заняло немало времени, однако никто не прерывал рассказа властелина Итаки до самого конца.
— Кажется, у нас проблемы, — подвел итог Дексий, хмуро глядя на своего господина. Орест медленно кивнул, а между его бровей пролегла глубокая складка.
Акаст поднес Одиссею кувшин с вином, чтобы тот мог промочить горло после долгой речи. Пилад, сидящий слева от Ореста, покачал головой:
— Я не из Микен, так что их дела не слишком меня волнуют. Да и в родной Фокиде я не оставил ни дома, ни детей. Но вот твоя команда, царевич, по большей части состоит из жителей Львиного города… Стоит хорошо подумать о том, что делать дальше.
Сказав это, он поднялся и отошел в сторону. Микенский царевич потер лоб ладонью. Известия, которые принес Одиссей, обескураживали.
«Что же произошло с Эгисфом? Ударила в голову слава, добрались дурные советчики?.. А что, если мой брат всегда был таким, просто раньше я не обращал на это внимания?»
Мысль о том, что он недостаточно хорошо знал своего родича, угнетала Ореста. Но другое чувство было не менее горьким. Сын Агамемнона испытывал вину за то, что отказался от престола, и чувствовал, будто бросил семью.
Он понимал, что не изменил бы собственных решений, даже если бы ему дали такую возможность. Знал, что глупо упрекать себя за желание стать свободным. Но избавиться от тяжести на душе Орест не мог… Ему казалось, будто именно его бездействие и послужило причиной всех раздоров. Царевич злился на себя и решительно не знал, что сейчас следовало говорить или делать. Он бросил тоскливый взгляд на темную громаду «Мелеагра» поблизости.
«Неужели это конец моих странствий? Я должен вернуться домой и возглавить войска? Поддержать Эгисфа в его диком желании стать завоевателем?..»
Казалось, Одиссей понял, что творилось на душе у его молодого приятеля. Он подошел к Оресту и похлопал того по плечу.
— Думаю, мне следует вернуться на свой корабль, парень.
— Ты ведь только пришел! — возразил Орест. В его глазах отразилось что-то похожее на мольбу о помощи, однако царь Итаки был непреклонен:
— Похоже, я тут буду лишним. Тебе нужно разобраться со своими людьми, сейчас это важнее законов гостеприимства. Твои соратники до сегодняшней ночи находились в полном неведении. Дай всем высказаться, выслушай каждого… А завтра приходи ко мне на судно! Выпьем и поговорим как следует. На этом крохотном островке ты без труда меня найдешь.
— Как скажешь. Я приду завтра, — после недолгого молчания ответил микенец.
Одиссей ободряюще улыбнулся:
— Обещаю, что не уплыву, пока не увижу тебя в гостях. А теперь займись более важными делами. До скорой встречи!
Микенец провожал взглядом старого царя, пока его силуэт совершенно не скрылся во мраке ночи. И лишь тогда Орест повернулся к своей команде. На лицах он увидел самые разные чувства: недоверие, страх, нескрываемое волнение и даже злость. Моряки из Пилоса держались гораздо спокойнее, но даже они хмуро переглядывались между собой: все понимали, что война с Микенами всколыхнет ойкумену.
Орест сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться и собраться с мыслями. Сейчас не время терзаться самому: его гребцам требовался спокойный и рассудительный предводитель. А обсуждение планов грозило растянуться на всю ночь. Предстояли долгие и отнюдь не приятные разговоры.
* * *
Одиссей, кряхтя и ругаясь, поднялся на «Ликаон», свой корабль. Большинство итакийских моряков уже видели третий сон; люди сбились в кучу, чтобы не замерзнуть. Лишь некоторые приподнялись на локтях и негромко поприветствовали владыку. Тот махнул рукой — мол, отдыхайте дальше. Пройдя на корму, Одиссей тяжело оперся о борт судна и уставился куда-то вдаль.
Нет, спать он сейчас не будет. Подождет до первых лучей, что окрасят море в нежные цвета. А может, и вовсе не ляжет до следующей ночи… Лишь в старости царь Итаки понял, что такое бессонница, извечная спутница возраста и жизненного опыта.
Когда-то он недоумевал: как его отец, Лаэрт, мог до самого утра заниматься делами или просто бродить по дворцу? А теперь до рассвета порой бодрствовал и сам Одиссей. Одна лишь старость была тому причиной? Не давали спать боли в костях или приступы кашля?.. Нет, скорее уж одолевали призраки прошлого. По ночам итакиец то и дело принимался вспоминать троянскую войну или своих друзей — Ясона, Орфея, Кастора с Полидевком, — и всегда с большим трудом возвращался в реальный мир.
— Надеюсь, поход к микенцам прошел удачно? — Мелетий, бывший пастух с Итаки, сидел на корточках и плотно кутался в плащ. — Ты виделся с Орестом, мой царь?
— Виделся, да… Глаза меня не обманули. Но парнишке стоит поучиться осмотрительности, — Одиссей улыбнулся. — Не понимаю, как можно не заметить посторонних на столь маленьком острове!
— Ты что-то рано вернулся. Я думал, появишься на «Ликаоне» не раньше полудня, — Мелетий потирал руки, словно никак не мог согреться.
— Орест обещал навестить нас позже. Пока что ему хватит хлопот с собственной командой… Я рассказал им, что происходит в мире, и эти новости никого не обрадовали.
— Хороших новостей в последнее время становится все меньше, — кивнул Мелетий.
— С возрастом к этому привыкаешь.
— Вот уж точно.
Они помолчали, размышляя каждый о своем. Спустя какое-то время Мелетий спросил:
— Думаешь, теперь Орест поспешит домой?
— Скорее всего. Хоть он и отказался от трона, безответственным человеком я бы его не назвал… Да и сложно идти по морю, когда твоих гребцов снедают тревожные мысли.
— А ты сам, владыка Одиссей, не хочешь отправиться на Итаку? Ты не раз говорил, что долгие странствия даются тебе тяжелее, чем раньше.
— Я много
