Розалинда Лейкер - Венецианская маска
Елена сразу же покинула хоры и быстро побежала в комнату сестры Джаккомины, где сбросила вуаль Пиеты, выскользнула из красного платья и надела свое собственное. Набросив на плечи легкое шелковое домино, она поспешила вниз по ступеням, никем не замеченная. Девушки, которые не были в церкви, сидели на занятиях.
Вход с воды оставался открытым для нее, и гондола вывезла Елену из бокового канала под мостом как раз вовремя, чтобы увидеть украшенную цветами гондолу невесты, направляющуюся в Гранд-Канал, и толпу других, следующих за ней. Музыка любовных песен сопровождающих их певцов летела над водой, а Елена желала Мариетте только счастья и надеялась, что та найдет его во дворце Торриси.
Свадебное торжество проводилось в большом тронном зале, называемом так из-за пары богато украшенных и позолоченных старинных стульев для невесты и жениха, которые стояли рядом за главным столом. За оставшимися столами были рассажены шестьсот гостей. После банкета играл оркестр Пиеты. Мариетта танцевала без устали, входя в свою новую жизнь. В течение многих недель после их вечера в опере она перекидывалась лишь несколькими словами с Доменико, когда бы он ни оказывался в Пиете, и каждый раз она чувствовала, что события ее собственной жизни все больше привязывают ее к нему.
Все ее партнеры по танцам были грациозны и расточали ей комплименты, но с Доменико ее ноги словно не касались пола, и счастье целиком заливало ее.
Когда ей пришло время отправиться на покой, группа женщин Торриси, все кузины Доменико, помогли ей снять свадебные одежды. Они были дружелюбны и много смеялись, что соответствовало ее собственному настроению. Ей очень понравилась и шелковая с кружевом ночная рубашка, которая была специально сшита для этой ночи.
Надев сорочку на голое тело Мариетты, они проводили ее в постель, поцеловали по очереди и оставили сидеть в подушках в свете пламени единственной свечи. Она слышала музыку и шум голосов продолжающегося празднования. Тем не менее теперь, когда у нее было время поразмыслить, она осознала, что, так как это был второй брак для Доменико, во всей процедуре была какая-то нота подавленности. Временами она ловила взгляды гостей, которые говорили ей, что они гадают, знает ли она, какая великая любовь была между Доменико и его первой женой. Они должны были заметить, как заметила она, что портреты Анжелы убрали из главных залов и на их место повесили другие картины. Она была уверена, что ее спальня полностью отремонтирована и заново обставлена мебелью в элегантном стиле рококо, потому что все выглядело совершенно новым. На стенах были украшенные цветами панели, а лепнина на потолке напоминала обволакивающий шелк бледно-желтого цвета, поддерживаемый маленькими херувимами, с гирляндами, свешивающимися с карнизов. У кровати были драпировки из шелка с цветочным узором, и фарфоровые чаши с розами пастельных тонов наполняли ароматом воздух.
Шаги в смежной комнате заставили ее сердце учащенно забиться. Она услышала голос Доменико. Затем дверь открылась, и Доменико появился в халате из голубой парчи с графином вина и двумя бокалами в руках. Если он раньше казался ей симпатичным, этой ночью она нашла его еще более симпатичным. Он коротко постриг свои волосы под фасон парика, который надевал в тот день, и они сверкали, хорошо расчесанные, в свете свечи.
— Ты хотела бы выпить вина, Мариетта? — спросил он, ставя графин и бокалы на прикроватный столик. — Я выпью бокал. Танцы вызвали у меня жажду.
Она кивнула, и он налил вино в оба бокала, затем подошел и сел на кровать рядом с ней.
— Я знаю, было провозглашено много тостов внизу, но этот только для нас двоих. Давай выпьем за наше будущее. Пусть оно сблизит нас как мужа и жену.
— Я не могу придумать лучшего пожелания. — Мариетта отпила из своего бокала.
Доменико наклонился вперед и губами, влажными от вина, нежно поцеловал ее. Затем, откинувшись назад, пристально посмотрел на нее.
— Твои глаза задумчивы. Что это значит?
— Ты выглядишь иным.
Он улыбнулся и небрежно провел рукой по голове.
— Помада и пудра — дьявольские изобретения. Я терпел их достаточно долго. Поэтому и прибег к парику. Разве моя внешность без него не доставляет тебе удовольствия?
— Нет. Ты действовал мудро.
— Тогда должно быть что-то еще. — Доменико потянулся, чтобы заправить обратно завиток ее волос. — Мы не чужие и никогда ими не были. Ты говорила мне, что наши пути пересеклись давным-давно в мастерской по изготовлению масок, прежде чем ты приехала в Венецию. Поэтому расскажи мне, что у тебя на уме.
— Я думала, возможно, это тебя я видела в дверном проеме виллы Торриси. Там был кто-то, кто выходил, чтобы встретить гостей.
— Конечно, это был я! — заявил он.
Улыбка появилась у нее на губах.
— Я полагаю, что дальше ты скажешь, что тоже видел меня.
Доменико насмешливо поднял брови.
— Конечно, ты видела, как я махал тебе рукой, когда ты была на барже?
Раздался короткий смешок.
— Какая сказка! Ты думаешь, я поверю в это?
— Не на самом деле. Но это могло случиться.
— Я думаю, что могло. — Мариетта обнаружила, что с ним легко говорить, и жалела, что не может рассказать ему о том, что ей показалось, что она слышала, как Елена пела во время их свадьбы, но это было невозможно. Затем Доменико нежно провел рукой по ее груди.
— Ты красивая женщина, Мариетта. Но как бы восхитительно ты ни выглядела в свадебном наряде, сейчас ты еще красивее для меня.
Она вспомнила, что в первый раз, когда она увидела его в золотой маске, она задалась вопросом, каково было бы испытать ласки такого мужчины. Нежное скольжение его ладони заставило ее дрожать от удовольствия. Он продолжал говорить:
— Я обещал ухаживать за тобой после того, как мы поженимся, но это не означает, что я оставлю тебя этой ночью или другой.
Мариетта кивнула.
— Я поняла это, — ответила она тихо.
Его рука скользнула вниз по ее позвоночнику, и он наклонил ее вперед, чтобы встретиться с ее ртом в поцелуе неожиданной голодной страсти. Затем посмотрел на нее долгим взглядом, взял пустой бокал из ее пальцев и встал с кровати, чтобы поставить его вместе со своим рядом с графином. Хотя комната была в основном в тени, единственное пламя свечи мерцало и оттеняло Доменико, когда он распахнул свой халат и беззаботно бросил его на стул. Из всех многочисленных произведений искусства, которые Мариетта видела, ни одно не подготовило ее к полному виду обнаженного, хорошо сложенного мужчины, испытывающего желание. У нее ненадолго перехватило дыхание, когда он поднялся на постель и с вожделением обхватил ее руками.
