Серж Брюссоло - Лабиринт фараона
«О боги! — подумала девушка. — Сколько же еще песка над нашими головами?»
Казалось, что в пирамиде скоро окажется половина пустыни. Западня… Текучая, невидимая, она, казалось, способна заполнить все коридоры один за другим.
«А что будет, если мы ошибемся еще раз? — подумала Ануна. — Нас похоронит заживо, раздавит, задушит…»
Она боролась с мягкой сухой массой, захватывающей ее по мере того, как она пыталась от нее отдалиться.
Лавина наконец иссякла, но поднятая ею пыль еще долго не оседала. Ануна лежала на песке, прикрыв голову руками, защищая глаза и ноздри, и безостановочно чихала. Мрак окутывал ее. Она спросила себя: где же светильники? Как найти их в песчаной массе, заполонившей коридор? А где остальные? Томак, карлики? Похоронены ли они под колонной песка, раздавленные ее тяжестью?
Она окликнула их, боясь не услышать ответ. Вдруг в живых осталась она одна?
В ответ она услышала стоны и по скрипу песка поняла, что кто-то пробирался по направлению к ней. Худые пальцы ощупали ее лодыжку. Пальцы старика. Она отругала себя за то, что забыла свой светильник и все необходимые принадлежности в саркофаге, но это случилось из-за скорпиона и горячки, помутившей ее разум. Такая ошибка могла стоить ей жизни. Она позвала карликов, произнеся несколько слов на их диалекте, которым обучил ее Нетуб.
Послышалось далекое ворчание, сопровождаемое кашлем. Прошла вечность, наполненная звуками отбрасываемого песка, потом во мраке засверкали странно слепящие искры. Ануна вдруг подумала, что могла бы учуять запах сталкивающихся частиц кремния.
От пыли нос потерял чувствительность, и это было плохим знаком для дальнейшего продвижения. Девушка задрожала от радости, увидев крохотное пламя на конце промасленного фитилька. Пигмей, возвративший им свет, на три четверти был засыпан песком — только его руки и голова высовывались из скрипящего ковра. Ануна подползла к нему, чтобы помочь освободиться. Нужно было остерегаться резких движений, потому что из очень сухого песка легко вылетало облако пыли.
— Где остальные? — спросила Ануна, когда почти откопала карлика.
Знаком он дал понять, что его товарищи находились где-то внизу, под обрушившейся на них песчаной лавиной. Ануна принялась разгребать песок. Коридор был заполнен наполовину. Если бы девушка не побежала, лавина поглотила бы и ее. Оказавшись под отверстием, она взглянула вверх, чтобы попытаться определить глубину резервуара, но он оказался слишком большим и, казалось, не имел границ. Сколько же их еще над потолком? Имея такую высоту, они, наверное, содержали в себе огромное количество песка, ожидавшего лишь щелчка, чтобы свалиться на голову чужаков, проникших в сердце гробницы.
Раскапывая песок, она наткнулась на чью-то руку, а потом лицо. Вскоре ей удалось откопать еще двух пигмеев, находившихся в бессознательном состоянии. Четвертый вылез на поверхность сам. Потребовалось немало времени, чтобы найти вожака, ставшего причиной катастрофы. Он был мертв, его затылок был разбит большим камнем, множество которых попалось в лавине. Ануна застыла на месте, увидев на своих руках кровь. А вокруг нее неистово рылись в песке карлики. Она поняла, что они искали мешки с золотом и драгоценностями, также погребенные лавиной.
— Светильники и воду… — крикнула она им охрипшим от попавшей в горло пыли голосом. — Не забудьте бурдюки с водой…
Однако здесь их ожидало разочарование. Если мешки откопали без особых проблем, с бурдюками дело обстояло хуже: те из них, в которые попали камни, порвались, и их драгоценное содержимое ушло в песок. Несмотря на отчаянные раскопки, не удалось найти весь запас масла. К тому же поисковые работы в разреженной атмосфере всех чрезвычайно измотали.
Ануна и другие оставшиеся в живых отошли в конец коридора, где он менял направление, и присели отдохнуть, а заодно съесть по сухарю и горсти фиников.
— Нужно ждать, — обратилась Ануна к карликам. — Сейчас я ничего не чувствую. Пыль убила все запахи. Если мы пойдем наугад, можем попасть под другую лавину.
Она сопровождала свои слова красноречивыми жестами, надеясь, что пигмеи ее поймут. Они покачали головами. Катастрофа и потеря вожака немного поубавили у них спеси.
— А что теперь? — поинтересовался Томак. — Мы так и умрем здесь?
Он произнес эти слова на удивление безразличным тоном, как человек, которому больше нечего терять.
— Надеюсь, что нет, — вздохнула девушка, — но обещать ничего не могу. У нас мало воды, масла тоже чуть-чуть, и мы не знаем, где находится вентиляционная труба, которая выведет нас из пирамиды.
— Это не вентиляционная труба, — назидательно произнес старик. — Это дорога, по которой Ба и ка могут уходить и приходить. Такая есть во всех пирамидах. Обычно на нее указывает статуя Упуаута, бога — открывателя дорог.
— Надо же, — удивилась Ануна. — А только что ты ничего не помнил.
— Верно, — подтвердил старик. — Я вспомнил об этом только что…
— Ты уверен, что правильно сказал о статуе Упуаута? — настаивала девушка. — Это очень важно. Увидев эту статую вдалеке, мы сразу узнаем, куда нам идти.
Томак пожал худыми плечами.
— Девочка моя, — простонал он, — как можешь ты увидеть статую вдалеке, если светильник светит не больше чем на пять шагов? Нужно много светильников. Тогда можно осветить все коридоры.
— Ты прав, — проворчала Ануна, — но если мы зажжем все светильники одновременно, у нас скоро не останется ни одного.
Старик устало махнул рукой.
— Приходится выбирать, — проговорил он. — В любом случае, думаю, у нас не хватит масла, чтобы пройти весь лабиринт… Ты двигаешься слишком медленно…
— А ты видел, что происходит, когда идешь быстро? — возразила Ануна, задетая его словами за живое. — Над нашими головами достаточно песка, чтобы образовался приличный холм. Вероятно, пирамида полая на треть, и эта треть только и ждет нашего промаха, чтобы обрушиться на наши головы. При следующей ошибке мы окажемся перед полностью засыпанной галереей, и не будет хода ни вперед, ни назад.
— Делай как хочешь, — пробормотал Томак. — Я слишком стар и не могу командовать вами.
Они замолчали и лишь пристально смотрели на маленький огонек, потрескивавший у носика светильника. Ануна встревожилась. В конце концов, старик был прав. Выказывая чрезмерную осторожность, она уменьшала их шансы на выживание. Но она все-таки колебалась, не решаясь на крайнюю меру. Зажечь все светильники? Да, идея казалась соблазнительной, да вот только существовала ли эта статуя на самом деле? Анахотеп рассказывал о ней своему двойнику? Или все дело было в старческом слабоумии?
