Арена - Бен Кейн
– Хабет, хок хабет! - кричали легионеры. – С него хватит!
Аселлус рухнул на землю, и его конечности задергались из стороны в сторону. Еще больше крови хлынуло из красной раны, нанесенной мечом Селадуса, потекло по бокам его шеи и растеклось по всему телу - алое подношение богам.
Он умер достойно. «Пусть он с честью войдет в подземный мир», - мысленно молился Пизон.
Селадус прошелся по периметру Арены, торжествующе подняв свой окровавленный клинок, и снова раздались громкие аплодисменты. Мелкие монеты в изобилии посыпались с трибун, когда легионеры выражали свою признательность, а из ложи высокопоставленных лиц был отправлен раб с тяжелым кошельком - наградой Селадусу за победу. Вскоре после этого он поклонился, когда появились две фигуры и встали рядом с воротами, через которые должны были вынести тело Акеллы. Одна из них была одета в виде демона, перевозчика подземного мира Харона и вооружена молотом, а другая - как бог Меркурий, проводник душ. Солдаты закричали в притворном страхе при виде Харона, и прозвучали неизбежные шутки о том, что мужчины обмочились при этом.
Со своей стороны, Пизон мог думать только о товарищах, которых он потерял в лесу три года назад, и о том, как, должно быть, тогда был занят своей работой Харон.
Рабы уложили Акеллу на носилки и поднесли к Харону, который ударил его своим молотом по голове, чтобы доказать, что тот мертв, прежде чем его унесли с глаз долой. Круглое красное пятно на песке, отмечавшее место его смерти, вскоре было засыпано свежим песком, когда Руфус вернулся, чтобы приказать другим рабам со щетками начисто разравнять песок.
– Легионеры, вы видели захватывающую схватку, с замечательной кульминацией, - воскликнул он. Большинство мужчин проигнорировали его, и он, нахмурившись, повысил голос. – Перед последним, захватывающим поединком дня, Авл Цецина приготовил для вас ... – Руфус сделал паузу для драматического эффекта, – ... акробатов и жонглеров из Иберии!
– Что за блядство? - крикнул кто-то из солдат, вызвав всеобщий смех.
Руфус знал, когда осмотрительность была лучшей частью доблести, и скрылся из виду.
Пизон тоже не интересовался акробатами: – Может, еще выпьем? - спросил он.
Лица Вителлия и Юлия просветлели: – Конечно!
– Вино! Эй! Вина сюда! – крикнул Пизон ближайшему продавцу.
***
– Давай, ты можешь это сделать! – Пизон вскочил на ноги, молотя кулаком по воздуху. На Арене ниже его сиденья последний бой был в самом разгаре, и Лонгус только что в третий раз ранил Донара. Первое неожиданное ранение порадовало Пизона и дало ему надежду, что его ставки могут оказаться плодотворными. Второе, на которое Донар так и не ответил, доказало, что в первом случае не было удачи. Однако Донар упорно сопротивлялся и нанес Лонгусу сильный удар сбоку по лицу. Вместо того, чтобы запугать Лонгуса, неудача, казалось, подзадорила его. Кружась вокруг Донара, как опытный танцор, он проводил атаку за атакой, часто не получая ответа. Донару повезло, что у него была защита в виде кольчуги. Одетый как галл, он держал шестиугольный щит и длинное копье, типичное оружие для его вида.
Третье ранение чемпиона Лонгусом заставило Пизона почувствовать, что его кошелек уже начинает отягощаться выигрышами. Воодушевленный, он хлопал Вителлия по плечу и кричал, пока его голос не сорвался. Большой глоток вина помог ему, и он возобновил аплодисменты. Зрители, которые поначалу с недоверием наблюдали за неожиданным поворотом событий, также начали подзадоривать Лонгуса. – Лонгус! Лонгус! Да здравствует Лонгус! – ревели легионеры вокруг Пизона и его товарищей.
– Люди любят счастливчиков, - заявил Пизон.
– Я бы пока не стал сбрасывать со счетов Донара, - предупредил Юлий, указывая на Арену пальцем.
Посмотрев вниз, крик Пизона застрял у него в горле. Используя дополнительную досягаемость своего копья, Донар отбросил Лонгуса назад шквалом жестоких ударов по щиту. Лонгусу ничего не оставалось, как пригнуться за щитом и ускользнуть. Используя тактику, аналогичную Селадусу, Донар проверил свою руку с копьем и бросился вперед, чтобы ударить своим щитом по щиту Лонгуса, заставив того на скорости отступить назад. Быстро меняющийся баланс сил заставил зрителей замереть от восторга.
Благодаря своему большому мастерству, Лонгусу удалось не упасть, как это сделал Акеллуа. Каким-то образом он занес свой меч за спину Донару. На таком близком расстоянии не было никакой возможности нанести правильный удар клинком – и он не смог бы пробить кольчугу противника, поэтому Лонгус ударил Донара в спину рукоятью меча. Удар на время отвлек Донара и приостановил его наступление. Мощным прыжком Лонгус отскочил назад, подальше от опасности. Вместо того, чтобы отступить подальше, чего ожидали Пизон и все наблюдавшие, он оттолкнулся правой ногой и снова бросился прямо на Донара. Это движение застало Донара врасплох, и он не смог воспользоваться своим копьем.
Оказавшись лицом к лицу со своим противником, Лонгус нанес мощный удар головой. Рыбий гребень и чаша его шлема попали Донару прямо в лоб. Взвыв от боли, Донар отшатнулся, из раны на его голове хлестнула кровь. У него хватило ума попытаться держать свое копье между собой и Лонгусом, но, полуослепленный, он не успел направить его в нужном направлении. Согнув колено, чтобы подвергаться меньшей опасности, Лонгус бросился вперед и снова протаранил Донара своим щитом. На этот раз удара было достаточно сильным, чтобы сбить чемпиона с ног.
Он свалился на спину, и толпа, теперь полностью поддерживающая Лонгуса, одобрительно взревела.
«Все кончено!», - ликующе подумал Пизон.
Однако Донар не зря был чемпионом. Отбросив копье, он схватился за нижний край щита Лонгуса, когда мурмиллон приблизился, чтобы встать над ним. Он дернул его щит вниз, выведя Лонгуса из равновесия, а затем снова поднял, нанеся ему хлесткий удар под подбородок. Атака Лонгуса была остановлена, Донар откатился в сторону, хватая свое копье. У него все еще был щит. Снова поднявшись на ноги, он начал оскорблять Лонгуса.
Из–под шлемом Лонгуса капала кровь, его нос, должно быть, был поврежден или сломан, но он бросился на Донара, стремясь продолжить бой.
Глажиаторы кололи друг друга своим оружием, оба казались взбешенными успехами друг друга. Напряжение было ощутимым, и многие зрители вскочили на ноги, аплодируя и свистя. Даже некогда скучающий штабной офицер наблюдал за происходящим с яростной сосредоточенностью.
Вителлий наклонился ближе: – Все еще считаешь, что победишь?
Пораженный
