Арена - Бен Кейн

Бен Кейн

Арена

(Рассказ)

Осень 12 года нашей эры

Рядом с римской крепостью Ветера, на границе с Германией,

Вместе с несколькими своими товарищами из Пятого легиона легионер Марк Пизон направлялся к поселению за пределами огромного лагеря, в котором он жил и нес службу. Было начало полудня, но водянистое солнце мало что могло сделать, чтобы развеять холод в воздухе. Пизон был пьян. Он пока еще нормально соображал и не приходил в ярость по малейшему поводу – это придет позже, – но пребывал в том расплывчатом, приятном состоянии, которое заставляло его чувствовать доброжелательность ко всем, и мир казался ему лучше. Высокий мужчина с колючими черными волосами, Пизон прослужил в армии четыре года – весной следующего года ему исполнится пять. Вителлий, его язвительный лучший друг, пробыл в армии гораздо дольше, а остальные отслужили между этими двумя периодами. Из всей группы только Пизон и Вителлий когда-то числились  в Восемнадцатом, одном из трех легионов, уничтоженных германскими племенами несколько лет назад.

Это был день выплаты жалованья легионерам, радостное событие, которое происходило каждые четыре месяца и было причиной большого веселья и долгожданного пьянства. Подавляющее большинство гарнизона лагеря из двух легионов было освобождено от дежурств после утреннего парада и выплаты денег. Пара сотен неудачников из каждого легиона, отобранных по жребию, остались в лагере в качестве часовых, санитаров и посыльных, но остальные, как Пизон и его товарищи, наслаждались жизнью с того момента, как вышли из массивных ворот форта. Пунктом назначения всех был викус, обширная деревня, которая расположилась недалеко по дороге на север.

Прекрасно понимая важность этого дня, местные лавочники и владельцы гостиниц усердно работали с самого рассвета. Временные палатки – запрещенные при обычных обстоятельствах, но игнорируемые три раза в год – появились прямо за главными воротами форта и выстроились вдоль дороги к викусу. Предлагались вина всех сортов, от обжигающего горло галльского и вызывающего головную боль иберийского до лучших кампанских и гладких, как шелк, фалернских. Розовощекие женщины продавали жареные сосиски и свежий хлеб. Пекари соревновались друг с другом, чья выпечка была лучшей. Один предприимчивый человек даже приготовил жареного поросенка на блюде с яблоком во рту. – Медяк за толстый ломтик, - взревел он. – И хрустящий хлеб бесплатно!

Легионерам платили поочередно когорте за когортой. Находясь в Седьмой когорте, Пизон и его товарищи получили жалование после того как его получило более половины легиона. Они стояли и ворчали вместе с остальными, переминаясь с ноги на ногу, когда их взгляды были прикованы к столам казначеев находившихся вдалеке. Однако, их центурион Тулл орлиным взором наблюдал за происходящим, так что они молчали.

– Ничего не остается делать, кроме как ждать, – пробормотал Вителлий.

–  Это все, конечно, дерьмо, – ответил Пизон, –  но, по крайней мере, первоначальный безумный порыв закончится, как только они получат свои монеты.

Он был прав. К тому времени, как группа вышла на улицу, поток измученных жаждой солдат захлестнул первые прилавки и перешел к более обильным удовольствиям викуса, сократив очереди и ускорив обслуживание. Пизон и остальные приостановились у ларька, которым управлял мошенник с выпученными глазами, известный всем как Веррукозус (Verrucosus), благодаря большой бородавке на одной из его румяных щек. Сейчас его бы  не узнали по чистым столам и скамейкам, выставленным сегодня на всеобщее обозрение, хотя у Веррукозуса было одно из самых грязных заведений в викусе. Однако его вино можно было пить, чего нельзя было сказать о большинстве его конкурентов.

Огромный спрос со стороны шести когорт привел к тому, что запасы Веррукозуса почти иссякли.

 – Отправляйтесь в мою таверну – там, всего еще достаточно! - воскликнул он, когда Пизон и его товарищи опрокинули свои третьи и последние кубки вина. Пообещав, что они зайдут, и все еще испытывая жажду, легионеры вместо этого направились прямиком к соседнему ларьку. Только после того, как они выпили там, возможно, еще с полдюжины кубков, они подумали о том, куда бы двинуться дальше.

«Что-то мы медлим», – смутно подумал Пизон. Он остановился перекусить сосисками и хлебом. Один из их группы отошел за ларек, чтобы опорожнить мочевой пузырь, и до сих пор не вернулся. Это был Вителлий. Оглядевшись, Пизон заметил его у прилавка пекаря. К удовольствию Пизона, Вителлий купил два пирожных и кусок миндального торта, которые тут же проглотил.

– Как ты можешь сейчас  есть что-то сладкое, не говоря уже о таком количестве? - спросил Пизон.

Вителлий с обычным своим отсутствующим кислым выражением лица пожал плечами: – Сегодня день выплаты жалованья. Я не ел ничего сладкого целый месяц, а то и больше.

– Когда человек пьет, ему нужна нормальная еда, - сказал Пизон, с отвращением покачав головой, когда пекарь предложил ему какое-то липкое кондитерское изделие. – Давай, пошли или мы никогда туда не доберемся.

– Куда это «туда»? - спросил Вителлий, вытирая рот рукавом. Как и Пизон, на нем была надета туника, металлический пояс с прикрепленным к нему кинжалом и сандалии с шипами. – В «Вол и плуг»?

Пизон, который на самом деле еще не решил куда идти, вяло обдумывал эту идею. "Вол и плуг" был одним из самых популярных заведений в викусе. Управляемое Сироной, привлекательной галльской женщиной средних лет, и ее неповоротливыми сыновьями, в нем всегда было чистенько, и там подавали хорошее вино и еду. Главным недостатком было то, что Сирона  дружила с Туллом.  Сирона Артио, девушка, которую Тулл спас во время кровавой засады на их легион, жила в этой же таверне. – Не сегодня, - сказал Пизо. – Мы должны вести себя наилучшим образом.

Остальные загудели в знак согласия: – А вдруг туда Тулл заявится, - сказал один.

– Совершенно верно. Сегодня нам лучше туда не ходить, - сказал Вителлий. – Благодаря Юпитеру, сегодня день выплаты жалованья. Мы не хотим в такой день все время оглядываться через плечо.

– Тогда куда же пойдем? - спросил Юлий, мускулистый легионер из Капуи.

– Как насчет публичного дома? - предложил Вителлий и добавил, подмигнув: – Пока Бахус не сотворил с нашим настроением самое худшее?

Парочка солдат одобрила это предложение, но большая часть группы не согласилась.

– Говори за себя, старина. Мое настроение всегда поднято, сколько бы я ни выпил, - сказал Пизон. Он хитро посмотрел на Вителлия, который был старше его