Эмилио Сальгари - Два тигра
Этот суровый, сильный человек вдруг порывисто встал и спрятал лицо в ладони. Глубокая печаль овладела им. Он глубоко вздохнул; борясь с собой, он не смог преодолеть подступившего отчаяния.
— Сандокан, дружище, — сказал Янес мягко, положив руку ему на плечо.
Из груди Сандокана вырвалось сдавленное рыдание.
— Нет, никогда не смогу я забыть ее! — воскликнул он страстно, почти с яростью. — Никогда! Никогда!.. Я слишком любил ее. О проклятая судьба!
— Сандокан! — повторил Янес.
Тремаль-Найк приблизился к охваченному горем другу. Индиец сам уже плакал, даже не пытаясь скрыть слез. Они бросились друг другу в объятия и оставались так несколько мгновений. Каммамури в сторонке тоже вытирал глаза. Один Янес сумел совладать со своими чувствами, но и он был этой сценой глубоко взволнован.
Через минуту Тигр Малайзии мягко отстранился от Тремаль-Найка. Лицо его, еще очень бледное, однако же, вновь обрело энергию и уверенность.
— Как только получим все нужные сведения, без промедления отплываем в Сундарбан. А когда ты переберешься на мое судно? — спросил он Тремаль-Найка. — Там ты будешь в большей безопасности, чем здесь.
— Завтра вечером, с наступлением темноты. За моим домом следят, нужно уйти незаметно.
— Мы ждем тебя. А теперь, Янес, вернемся на борт. Уже третий час ночи.
— Оставайтесь у меня до утра, — сказал Тремаль-Найк.
— Нет, мы не должны вызвать подозрений, — ответил Сандокан. — Если мы выйдем отсюда поутру, нас проследят до самого судна. Это совсем ни к чему. Прощай, Тремаль-Найк, завтра у тебя будут новости.
— Значит, мы отправляемся уже завтра?
— Да, если сможем найти слонов. Будь предельно осторожен, никто не должен знать о наших планах.
— Хорошо. Я постараюсь обмануть шпионов. Ты хочешь, чтобы Каммамури проводил вас?
— Нет, ни к чему. Мы оба вооружены, да и шлюпка совсем рядом.
Они снова обнялись, потом Сандокан и Янес спустились по лестнице в сопровождении Каммамури.
— Будьте начеку, — сказал тот, отпирая им дверь на улицу.
— Не бойся, — ответил Сандокан. — Мы не из тех, кого можно захватить врасплох.
Выйдя на улицу, они достали пистолеты и взвели курки.
— Смотри в оба, Янес, — сказал Сандокан.
— Смотрю, да только ничего не вижу дальше своего носа. Точно меня утопили в бочке со смолой. Самая подходящая ночь, чтобы устроить засаду!
Несколько мгновений они стояли посреди улицы, прислушиваясь к ночной тишине, и, убедившись, что вокруг ни шороха ни звука, направились к пристани форта Вильям. Инстинктивно они держались подальше от стен домов, и один смотрел все время направо, другой — налево. Через каждые пятнадцать-двадцать шагов они останавливались, чтобы оглянуться и прислушаться. Казалось, что следом кто-то крадется — быть может, тот человек, что прятался среди колонн возле дома Тремаль-Найка.
Но до конца улицы добрались без всяких происшествий и вышли на площадку перед фортом, где темнота уже была не такая густая.
— Вот и река, — сказал Сандокан.
— Я чувствую запах воды, — ответил Янес.
Они ускорили шаг, но не прошли и полпути к пристани, как неожиданно рухнули один на другого.
— Ах, канальи! — закричал Сандокан. — Это стальная проволока натянута у нас на дороге.
В тот же миг несколько человек, прятавшиеся в кустах, бросились к ним. В темноте над их головой просвистело что-то невидимое.
— Не поднимайся — это аркан! — закричал Янес.
И оба разрядили свои пистолеты, выстрелив в сторону нападавших. Один упал, издав отчаянный крик, два других бросились наутек и тут же исчезли в темноте.
— Кто идет? — закричал часовой с бастиона.
Но они, опасаясь нового нападения, лежали молча, не двигаясь.
— Ушли, — сказал наконец Янес, приподнимаясь на локте. — Не очень-то храбры эти туги. Я уверен, что это душители Суйод-хана. Разбежались, как зайцы, при первых же выстрелах.
— Однако засада была хорошо подготовлена, — ответил Сандокан. — Опоздай мы разрядить пистолеты, они задушили бы нас. Вот она, проволока, которую натянули у нас под ногами.
— Пойдем посмотрим, жив ли тот негодяй.
— Он не шевелится.
— Может быть, притворяется мертвым.
Они поднялись, оглядываясь по сторонам, держа левую руку над головой, чтобы обезопасить себя от брошенного из темноты аркана. Упавший лежал в траве, обхватив голову руками и поджав ноги.
— Он получил пулю в голову, — сказал Сандокан, обнаружив, что лицо у того залито кровью.
— Это в самом деле туг?
— Каммамури говорил, что у них на груди есть особая татуировка. Отнесем его в шлюпку.
В отдалении послышался свист. Точно такой же ответил ему с улицы Дурумтолах.
— В шлюпку, — скомандовал Сандокан. — В шлюпку, и без промедления. У нас еще будет случай рассмотреть татуировку тугов.
Они выпрямились и быстро направились к реке. Во тьме опять раздался свист.
Шлюпка была на месте; трое матросов стояли рядом на берегу с ружьями наперевес.
— Это вы стреляли? — встревоженно спросил рулевой.
— Да, Рангари.
— Я понял, что стреляют из пистолетов Момпрачема. Мы уже хотели бежать вам на помощь.
— Ничего, все в порядке, — ответил Сандокан. — Тут никто не вертелся вокруг шлюпки?
— Нет, капитан.
— Ну, пора домой. На борт, мои тигрята!
Каждый занял свое место в шлюпке, и под удары весел она двинулась вверх по реке.
В тот же момент маленькая лодка, которая пряталась за кормой стоявшего на якоре парохода, бесшумно отделилась от его борта и двинулась вслед за ними.
Глава 4
МАНТИ
На следующее утро, когда Янес и Сандокан, уже выспавшись, сидели в салоне за завтраком, вошел боцман, смуглый малаец, мускулистый и крепкий, как борец.
— Что тебе, Самбильонг? — спросил Сандокан, поднявшись. — Какое-нибудь известие от Тремаль-Найка?
— Нет, капитан. Тут один индиец просит пустить его на борт.
— Кто он?
— Говорит, что он манти.
— Что еще за манти?
— Что-то вроде колдуна, — сказал Янес, который бывал в Индии и знал местные обычаи.
— Он сказал, что ему нужно? — спросил Сандокан.
— Он пришел принести жертву богине Кали. Сегодня праздник этого божества, и такая жертва приносит удачу.
— Пошли его к дьяволу.
— Видите ли, капитан, он уже побывал на борту соседнего судна, и его сопровождает индус-полицейский. Он сказал, что не стоит отказывать этому манти, если мы не хотим неприятностей.
— Пусть он поднимется, Сандокан, — сказал Янес. — Проявим уважение к обычаям страны.
— Что это за человек? — спросил Сандокан.
— Старик, капитан, и очень величественный на вид.
— Хорошо, прикажи спустить трап.
