Илья Маслов - Воин ночи

Белый Старец отрицательно покачал головой. Разбойник засмеялся и пошел вперед, вытаскивая меч. За ним последовали и остальные четверо.

Жуткий вой заставил разбойников задрожать. У противоположного края поляны возникла человеческая фигура в черном одеянии, с запрокинутой головой и раскинутыми крестообразно руками. Хейд в это время сфокусировал взгляд на одному ему известной точке закатного неба и ощутил, как таинственная энергия входит в него, чтобы обернуться через мгновения яростью…вихрем ударов…смертоносными выпадами…

Шедший впереди разбойник увидел, как человек в черном (человек ли?) неожиданно взглянул прямо на него. С головы его упал капюшон, и искаженное злобой, серо-зеленое лицо и длинные седые волосы заставили державшего меч содрогнуться. Взгляд горящих зеленым огнем глаз тормозил волю и вселял страх. Страшный незнакомец сунул правую руку под плащ и вытащил тяжелый клинок. Взял его двумя руками, сделал круг перед собою. И начал медленно приближаться к пятерым застывшим в ужасе мужчинам.

Разбойники попятились. Но старший из них смог перебороть в себе поднимающуюся волну паники и шагнул вперед, а затем неожиданно (как казалось ему…) ударил мечом вниз и вперед, пытаясь подрезать ноги противника и одновременно уклоняясь от проносящегося над головой лезвия. Однако Хейд, не пытаясь удержать собственный мощный удар, подпрыгнул, продолжая поворачиваться вокруг себя и вторым ударом настиг разбойника. Клинок ударил сбоку по грудной клетке, пройдя под вскинутой рукой, и засел глубоко в теле врага, перерубив позвоночный столб. Страшная сила бросила еще содрогающийся труп под ноги другому разбойнику, который так и не успел придти на помощь старому товарищу. А затем Хейд, успев выдернуть меч из падающего трупа, разрубил голову потерявшего на миг равновесие противника.

Трое оставшихся в живых поняли, с каким опасным соперником встретились, а потому начали медленно кружить возле него, пытаясь напасть со спины. Мечи в подобных шайках были редким оружием, и потому у двоих оставшихся было по топору-чекану, а у третьего - тяжелая дубина, укрепленная петлей на запястье. Некоторое время они ходили вокруг Хейда, и наконец вооруженный дубиной прыгнул сзади, пытаясь попасть по затылку. Одновременно два других попытались достать врага топорами или хотя бы выбить меч. Однако Хейд неожиданно размернулся и стремительно шагнул навстречу нападавшему со спины. Два топора рассекли воздух, а мужик с дубиной налетел животом на клинок, не успев завершить замаха. Хейд резко рванул рукоять вверх и назад, мгновенно прикончив пораженного, а затем отскочил в сторону, снова уйдя от топоров.

Разбойники снова попытались взять страшного врага хотя бы в клещи. Вот они снова рванулись на Хейда, но тот пригнулся, проскользнув под топорами, а затем вычертил клинком огромный полукруг. Оба мужика рухнули ничком с перебитыми позвоночниками. И тогда вампир повернулся к Белому Старцу.

А тот стоял, опершись на посох, морщинистый, седой, беззащитный перед лицом страшного пришельца. Выцветшие глаза близоруко прищурились, пытаясь разглядеть черты Хейда. Тот с лязгом вогнал меч в ножны и шагнул навстречу старику. И остановился. Свои ощущения он передать не мог, но странная сила запрещала ему подходить ближе. Старик еще внимательнее вгляделся в лицо вампира…

- Давненько я не видел тебя, Хейд. И не думал, что ты придешь ко мне таким.

- Я пришел не к тебе, старик. Я пришел, чтобы отомстить!

- Отомстить… Скажи, ты стал таким по своей воле или…?

В сердце Хейда медленно начинала разгораться угасшая было злоба. Этот дряхлый лесовик совершенно его не боялся. Более того, казалось, что он видит вампира насквозь, что взгляд Белого Старца проникает в самые темные закоулки души.

- Да, я стал "таким" - Хейд выдержал насмешливую паузу - по своей воле. Сильным. Ловким. Бессмертным!

Старик покачал головой:

- Чтобы отомстить?

- Да! Уж не осуждаешь ли ты меня? Или ты слишком "мудр", чтобы понять преимущество жизни над смертью?

- Нет, Хейд. Я никогда и никого не осуждал. Хотя бы потому, что каждый избирает свой путь, и понять, почему именно этот, а не иной - со стороны невозможно. Но ты говоришь о бессмертии… Жизнь - это Путь, это движение, Хейд. А подобные тебе останавливаются на этом пути. И…

- Довольно болтать! Ты говоришь так, потому что сам скоро превратишься в пищу для червей! - Хейд теперь уже просто ненавидел старика, его рука сама легла на рукоять меча и выдернула его обратно. - Да ты просто завидуешь мне, ибо тебя самого ждет смерть, настоящая смерть!

- А тебя - одиночество. И скука, конечно. А я…Я прожил в труде сорок лет, потом ушел в лес и, постигая его тайны, помогал людям, чем мог. У меня сыновья, которыми я горжусь, ибо они помнят все, чему я их научил перед тем, как стать отшельником, и трудятся. Меня любила женщина. Мне были благодарны люди. У меня есть все, Хейд. А в смерть я не верю. Есть лишь перерождение.

- Я был ТАМ, старик! Там ничего нет, ни душ, ни богов! Человеческая смерть - это конец!

- Однажды, Хейд, ты поймешь, что это не так.

Вампир замахнулся мечом - и не смог ударить. Из глаз старого отшельника смотрела лишь насмешка мудреца над самоуверенным невеждой. И Хейд не смог ударить, это было выше его сил!

Старик понял. Он медленно повернулся к Хейду спиной и сделал шаг к порогу своей хижины, сказав:

- Делай свое дело, вампир.

Хейд опустил меч.

Он стоял с окровавленным клинком в руке над телом человека, всю свою жизнь посвятившему помощи другим. В его сердце больше не осталось жалости.

В свое время Ривгольд умел проснуться и вскочить, обнажая меч, услышав малейший посторонний звук. Но годы брали свое. Несколько секунд он лежал, бессмысленно вглядываясь в темноту над собою. А затем вожак разбойников понял, что его разбудило.

Потрескивание…

Запах дыма…

Пожар!

- Эй, горим, что ли!? - крикнул Ривгольд, вскакивая. Темно! Почему такая темнота? Ага, погас очаг! Ривгольд наугад двинулся к двери. Если бы он умел видеть в темноте, то понял бы, почему его старые, надежные товарищи молчат - что можно сказать, когда у тебя перерезано горло? Увидел бы он и того, кто неслышно переместился ему за спину и…

Нет, Ривгольд был еще грозным и могучим бойцом. У него была прекрасно развита та интуиция воина, то особое чувство, которое позволяет не глядя увернуться от стрелы или, резко повернувшись, встретить вражеский удар центром щита. Вожак разбойников, повинуясь приказу из глубины собственного мозга, резко прыгнул вперед, и тут же услышал, как тяжелый удар снес что-то деревянное позади. Руки Ривгольда уперлись в дверь, он толкнул ее наружу (в ту эпоху двери чаще всего открывались именно так, чтобы дом было легче оборонять) и выбежал. Затем он развернулся лицом к дверному проему и вытащил меч из ножен. Все вокруг было озарено отсветами чудовищного зарева над крышей воинского дома.