Дмитрий Леонтьев - Обитель

пировка» с какой-либо национальностью. В свое время Вран­гель очень точно подметил это в интервью: «В народных массах действительно замечается обострение ненависти к ев­реям. Чувство это все сильнее развивается в народе... Народ не разбирается, кто виноват. Он видит евреев-комиссаров, ев­реев-коммунистов и не останавливается на том, что это часть населения может быть оторвавшейся от другой части еврейс­тва, не разделяющего коммунистических идей и отвергающего советскую власть». Что же касается «тяжелой доли еврейского народа» в дореволюционной России, то она была не горше доли русских крестьян и рабочих. К концу XIX века в России была самая большая еврейская община в мире. Не стоит за­бывать, что евреями были и вице-канцлер Шафиров и гене­рал-полицмейстер Дивьер. В положениях о земских учрежде­ниях не было ограничений для евреев, а в городских думах и управах их присутствие доходило до трети. Они свободно торговали, занимались ремеслами и промышленностью, когда огромная часть населения России была еще в крепостничест­ве. Было свободное вероисповедание и возможность карьер­ного и торгового роста. Столыпинские реформы дали мудрей­ший ответ на национальный вопрос: путем процентного вычисления всем давались равные права (без ущемления ев­реев, но и без преобладания их в управленческом аппарате). Мировой славой пользовались Исаак Левитан, Марк Анта-кольский, Шолом-Алейхем (Рабинович)... Выходили еврейские газеты «Рассвет», «Сион», «День» и др. Евреи были депутата­ми Государственной Думы, купцами первой гильдии и офице­рами. Разумеется, были и так часто вспоминаемые ныне при­теснения. Но теперь, с высоты времени, мы имеем возможность сравнить «притеснение евреев в дореволюционной России» с «притеснениями русских в революционной России». Ника­кой погром не сравнится с бесчеловечностью погрома рево­люционного. Увы, лучшая часть еврейского народа так же пострадала от «демонов революции», как и лучшая часть рус­ского народа. У них также была отнята и осмеяна их вера, они лишились домов и накоплений, рухнул сам быт и уклад их жизни. Мне вспоминается один яркий пример: как-то Яков Блюмкин во время очередного кутежа в ресторане прилюдно выложил на стол кипу расстрельных листов и, бахвалясь сво­ей вседозволенностью, начал их демонстративно подписывать. Присутствовавший там же Осип Мандельштам подбежал, вы­хватил у него эти бумаги и, прижав к груди бросился бежать. Один еврей вырвал из рук другого еврея десятки человеческих

жизней, которых наверняка и не знал вовсе. Какое уж тут «обобщение», помилуйте... До расстрела Блюмкина поэту при­ходилось скрываться, ибо этот «пламенный революционер» твердо пообещал расстрелять его собственноручно. Так что стоит очень четко проводить грань между национальностью и национальной преступной группировкой.

9. В связи с этим стоит подробнее рассмотреть вопрос о тех евреях, которые не только отказались вступить в боль­шевистскую банду, но и оказывали ей самое деятельное со­противление. Многие из них разделили участь простых рус­ских людей. Не трудно догадаться, как в любой банде воспринимается отказ примкнуть к ее «деятельности» и чем это грозит «отступнику». А потом и обрушившиеся на них сталинские репрессии, когда они, без вины виноватые (а иног­да и подлинные герои своей страны), получили несколько десятилетий унижений по пресловутому «пятому пункту», от­вечая скопом за ту банду, рядом с которой и стоять не хотели. В 1924 году в Берлине на русском языке была издана книга еврейских авторов, эмигрировавших из «комиссарской Рос­сии». Она называлась «Россия и евреи». Вот что пишет один из авторов Иосиф Бикерман: «Русский человек никогда не ви­дел еврея у власти... Теперь еврей на всех углах и на всех ступенях власти. Русский видит теперь еврея и судьей и па­лачом, распоряжающегося, делающего дело советской власти. А власть эта такова, что, поднимись из последних глубин ада, она не могла бы быть ни более злобной, ни более бессты­жей...», «... В этой смуте евреи принимают деятельнейшее учас­тие в качестве большевиков, меньшевиков, автономистов, во всех качествах, а все еврейство в целом, поскольку оно рево­люции не делает, на нее уповает и настолько себя с ней отож­дествляет, что еврея — противника революции всегда готово объявить врагом народа...» Практически все состоятельные евреи, занимавшиеся частным бизнесом, враз потеряли и свое дело и свои сбережения. Их деньги также легли на счета и в сейфы свердловых и троцких. Деньги в чужих карманах бесили большевиков вне зависимости от национальной при­надлежности. Они не считали буржуазным злом лишь те де­ньги, которые лежали в их собственных карманах (весьма показательна история о том, как Ягода дважды обворовывал отца Свердлова еще до революции). Среди защитников Зим­него дворца — юнкеров школы прапорщиков инженерных войск встречаются еврейские фамилии. Евреи принимали участие в беспримерном по своему героизму Ледовом походе

добровольцев Корнилова. Еврейская буржуазия финансирова­ла белые отряды куда щедрее, чем вся пресловутая Антанта (одному только атаману Каледину было передано еврейской общиной 800 тысяч рублей). Евреи-офицеры воевали под предводительством Корнилова, Деникина, Юденича... Больше­виками была запрещена иудейская религия и ивритская куль­тура. Были ликвидированы крупная и средняя еврейская бур­жуазия. Вот уж воистину: «Революцию устраивают Троцкие, а расплачиваются за нее Бронштейны». Преступная группи­ровка, захватившая власть, в конечном итоге обманула всех: спонсоров, мировое сообщество, своих религиозных собрать­ев, не говоря уже о русских «социалистах» и прочих идиотах, мечтавших о «всемирном братстве». Но им не удалось обма­нуть историю. А что может быть страшнее, чем когда на твою могилу плюют все народы и все религии мира?..

10. За всю историю Вселенской Церкви не было таких страшных, масштабных и кровавых гонений на христианство, как за период «октябрьского переворота». К 1917 году в Рос­сии насчитывалось 117 миллионов православных по вере лю­дей. Более 54 000 храмов со штатом более 100 000 священно­служителей. То, что произошло потом, сложно осознать даже спустя почти столетие. По указанию Советов повсеместно вскрывались раки с мощами святых (вскрытие мощей препо­добного Сергия Радонежского специально для Ленина было заснято на кинопленку — этот бес хотел видеть святотатство своими глазами). Церкви закрывались повсеместно, превра­щаясь в овощехранилища, дома для сумасшедших, склады... Все это напоминало не столько борьбу с религией, сколько торжествующую пляску бесов, добравшихся, наконец, до сво­ей главной цели — православия. Наивно думать, что закрыва­лись только церкви. Были закрыты принадлежащие Церкви богадельни (дома для инвалидов и престарелых), детские приюты, больницы, школьные помещения. Все их постояльцы были выброшены на улицу, обрекаемые на голодную смерть. Были ликвидированы практически все монастыри, уничто­жался созданный духовными усилиями на протяжении сотен лет институт монашества. Погибли ценнейшие иконы и фрес­ки старых мастеров. Никто не в силах говорить о какой-то их «материальной» стоимости. Они были бесценны. Больше­вики глумились над духовным гением всего русского народа. Под видом «помощи голодающим» были изъяты и проданы за бесценок бессмертные произведения искусства, представ­лявшие не столько материальную, сколько историческую и ду­