Луи Буссенар - Капитан Сорвиголова
Женщины, захватив взрывчатку, вошли за ограду для скота и принялись бесстрашно и ловко выполнять опасное поручение. Коровы доверчиво позволяли прикреплять к их рогам смертоносный груз.
Прошло около получаса.
— Кончили наконец? — волновался Сорвиголова.
Ночь лишила Жана обычного спокойствия, и время тянулось теперь для него слишком медленно.
Принесли фонари, и работать стало легче.
— Скорей! Скорей!..
Минуло еще с четверть часа. Враг был уже близок, доносилось даже бряцание оружия.
— Поджигайте фитили! Живей! Все сюда!.. Тащите из камина головешки!..
Мужчины и женщины бросились в гостиную, схватили горящие поленья и, вернувшись к животным, начали запаливать провода. Испуганные коровы тревожно мычали. Успокаивая их ласковым, привычным тремоло и пощелкиванием языка, хозяйки отважно сновали с головешками среди потрескивавших бикфордовых шнуров. А ведь достаточно было догореть одному из них, чтобы все погибли.
По просьбе Папаши старая мать семейства открыла загон. Молокососы и двоюродные сестры Поля привязывали к хвостам попадавшихся им под руку животин ветки с дерева «не спеши»: при первом же ударе хвостом колючки, впившись в тело, приведут обреченную скотину в ярость и погонят неистовым галопом.
Передовые цепи англичан передвигались ползком, все еще не решаясь подняться в атаку. Тишина, прерываемая лишь мычанием коров, пугала гораздо больше ружейного огня.
— Вперед! — раздался вдруг в темноте голос, пронзительный, как звук рожка.
— Стадо — в пролом! — скомандовал Сорвиголова.
Если коровы направятся в брешь, то англичанам — конец! Если же заупрямятся и в бешенстве, которое все сильнее овладевало ими, начнут метаться по усадьбе, занимавшей около гектара, все здесь будет уничтожено: строения, люди, стадо.
Взорваться должно сорок фунтов динамита. Но только где?
Невыразимая тревога охватила осажденных…
ГЛАВА 4
Бесстрашные женщины. — Героический подвиг. — Взрывы. — Победа. — Похороны патриоток. — Пожар. — Короткая стычка. — Опять уланы! — Окружение. — На краю гибели. — Неужто конец?
Раздраженные колючками и напуганные раздававшимся у самых ушей пощелкиванием воспламененных фитилей и искрами, мельтешившими перед глазами, словно светляки, коровы сначала отказывались идти вперед, а самые норовистые даже закружили по двору, грозя взбаламутить все стадо.
Сорвиголова содрогнулся. Его тело, лицо, руки покрылись холодным потом, к спине неприятно прилипла рубашка. Еще несколько секунд — и мощный смерч разнесет все вокруг.
— Да, — с грустью прошептал бедный юноша, — я оказался слишком самонадеянным… Все пропало!
Но так ли это?
В темноте послышался звучный суровый женский голос, заглушивший и позвякивание оружия, и топот людей, ринувшихся на приступ, и мычание буренок:
— За мной, дочки! За мной…
Старая мать, сохранившая несмотря на преклонный возраст свою подвижность, с развевавшимися по ветру волосами, трагически прекрасная, бросилась с фонарем в руке к проему в стене.
— Спасем мужчин! — крикнула она. — Спасем защитников нашего отечества!
Дочери без колебаний присоединились к матери, хотя отлично понимали, что идут на верную смерть.
— Вперед!.. Вперед!.. — орали офицеры.
Прародительница, нежно покрикивая, скликала коров. Девушки вторили ей, всячески стараясь успокоить взволнованную скотину, и ошалевшие животные действительно начали было приходить в чувство и вслушиваться в мягкий говорок хозяек, как вдруг, снова поддавшись страху, метнулись в панике — на этот раз к бреши.
Самоотверженные женщины очутились между двух огней — неотвратимо надвигавшейся на них щетиной штыков и устремленной в пролом живой лавиной со множеством острых рогов…
Крик сострадания и ужаса вырвался из уст Жана Грандье и его товарищей, которые только сейчас разгадали героический замысел мужественных бурских патриоток.
— Нет, нет!.. Только не это!.. — срывавшимся от слез голосом крикнул Сорвиголова.
— Спасем защитников нашего отечества! Да здравствует свобода! — еще раз отчетливо и громко прозвучал голос матери.
— Да здравствует свобода! — звонким эхом откликнулись дочери.
То были последние их слова. Обезумевшие от страха и разъяренные уколами привязанных к хвостам шипов, коровы, сбив с ног, топча копытами несчастных женщин, вихрем понеслись сквозь брешь и, с разбегу навалившись на англичан огромной неудержимой массой, в мгновение ока смели первые ряды солдат ее величества королевы. Ободрав себе бока об острые углы искореженной стены, животные ревели от бешенства и боли и, как только оказывались в поле, разбегались во все стороны, ломая боевой строй англичан.
А вслед за стадом, верхом на конях, вырвались из усадьбы и молокососы. Воспользовавшись смятением, охватившим противника, понесшего от внезапного налета охваченной ужасом скотины такой урон, какой едва ли смог бы нанести даже ураганный артиллерийский огонь, они проскочили через передовое оцепление.
Однако неприятелю нельзя было отказать в отваге и упорстве. Рожок проиграл сбор, офицеры не более чем за пять минут перестроили ряды и опять бросили свои подразделения на молокососов.
Внезапно ночную тьму прорезало пламя, прогремел сильный взрыв. За ним — второй, третий… Так и пошло! Каждый миг то там, то здесь воздух сотрясал оглушительный грохот. Огонь вспыхивал в самых различных местах, не обойдя стороной и артиллерийские позиции, где от зарядных ящиков остались лишь разбросанные далеко вокруг деревянные и металлические обломки. Высоко вверх взметались окровавленные останки людей и животных, перемешанные с землей и камнями. Из-за рева коров и гула от срабатывавших динамитных патронов перепуганные бойцы не слышали ни слов команды, ни воплей раненых.
Замысел Жана удался. И хотя взрывы становились все реже и отдаленнее, англичане решили, что наткнулись на целую армию, и отошли к водохранилищу. Остаток ночи они провели в тревоге, ежеминутно ожидая нападения.
Не спали и молокососы. Остановившись поблизости от своих преследователей, немного восточнее Таба-Нгу, они ожидали рассвета, чтобы вернуться на ферму и исполнить священный долг — предать земле тела женщин, спасших им жизнь. И при первых же лучах солнца смельчаки двинулись в путь, не забывая и об осторожности, поскольку неприятель мог быть где угодно.
Когда до фермы оставалось совсем немного, молокососы спешились. Сорвиголова шел впереди, ведя за уздечку пони и свободной рукой держа наготове винтовку.
