Море, поющее о вечности - Александр Герасимов
Заметно было, что эта речь произвела впечатление на Гипсипилу. Киос с хитрой улыбкой закончил свою мысль:
— Кроме того, отправить сразу нескольких царевичей спать на песке и досках… Сочтут ли они такой жест проявлением дружелюбия со стороны Лемноса?
Гипсипила задумалась над сказанным. Одна из юных прислужниц, все это время стоявших позади, приблизилась и начала что-то шептать ей на ухо. Та несколько раз кивнула, словно соглашаясь. После чего, к облегчению всех присутствующих, царица улыбнулась и провозгласила:
— Что же, это меняет дело. Благодарю тебя за важное пояснение, Киос. Вы все будете приглашены в мой дворец сегодня вечером! А пока попрошу вас удалиться: слугам нужно немного времени, чтобы подготовить помещения для приема гостей.
После, уже направляясь в сторону «Арго», Ясон обратился к Киосу:
— Я не просил тебя высказываться. Но должен признать, это было неплохо. Так что прими мою благодарность.
— Рад помочь, царевич. Цель достигнута — сегодня будем отдыхать со всеми удобствами! Интересно, получится ли привлечь внимание какой-нибудь местной девицы, чтобы она согрела мою постель? — Киос ухмылялся как ни в чем ни бывало.
Палемоний громко откашлялся. Все обернулись к нему. Воин пристально уставился на своего беззаботного приятеля:
— Друг Киос… Ты ничего более не хочешь сказать?
— А что бы ты хотел услышать? Узнать мнение знатока о прелестях царицы?
— Нет, меня заботит вовсе не это.
Под укоряющим взглядом Палемония его собеседник поднял ладони, будто сдаваясь:
— Тогда что тебя интересует?
— Скажи-ка мне, Киос, — вкрадчиво произнес Палемоний. — Когда это ты успел посетить Лемнос, да еще целых три раза?
Остальные аргонавты озадаченно переглянулись. Вскоре Ясон сообразил, что к чему, и расхохотался:
— Так ты никогда не был на этом острове, хитрец?
— Ага. Торговать с ними мне неинтересно, — Киос порылся у себя в сумке, достал горсть орехов и с видимым удовольствием начал их жевать.
— Тогда зачем ты это сказал? А если бы тебя поймали на лжи?
В ответ на недоуменный вопрос Нестора торговец лишь отрицательно покачал головой:
— Царица молода и правит недавно. У нее хватает своих хлопот. Не будет Гипсипила вспоминать лица всех, кто мог появиться на Лемносе, когда она была ребенком.
— Справедливо. А ты и правда хитер!..
— Еще я заметил, что следы огня на острове свежие. Значит, верны наши предположения о причине осторожности царицы. Стоило лишь унять ее страх, и она пошла нам навстречу.
— Рискованный поступок. И тебе нисколько за него не стыдно? — уточнил Палемоний.
— До тех пор, пока я могу пользоваться местным гостеприимством, стыдиться мне нечего. Кто-нибудь хочет орехов? Осталась последняя горсть, от сердца отрываю!
Глава 7
Сильный ветер, обычный для этих мест, не мог смягчить царившую в воздухе полуденную жару. Раскиданные тут и там глыбы красно-коричневого камня придавали окружающему пейзажу необычный вид. Будто в древние времена здесь прошли сторукие титаны, вспахивая землю колоссальным плугом. Повсюду на валунах нежились ящерицы, беззаботно наслаждаясь солнцем и покоем — их не смущало даже присутствие двух людей неподалеку.
Казалось, Асклепий всерьез интересовался изумрудным мхом, в изобилии растущим прямо под его ногами. На самом деле, лекарь искал кое-что другое. Нагнувшись, он с радостной улыбкой показал стоявшему рядом Меланиону невзрачный цветок с бледно-голубыми лепестками.
— Поищешь для меня такие? Они редко встречаются в наших краях, хочу насушить их впрок.
— Как скажешь, — мегарский царевич подошел ближе и начал внимательно разглядывать изобилие незнакомых ему трав.
За время плавания Меланион успел завоевать доверие всей команды «Арго». В этом же преуспели и братья Диоскуры, чье поведение отличалось от манер Нестора или Ясона. Последние держались на некотором расстоянии от прочих, будто даже не осознавая этого. Ясон и вовсе был командиром, это тоже воздвигало стену между ним и гребцами. Тогда как Меланион, Кастор и Полидевк с охотой преломляли хлеб с простолюдинами и без колебаний предлагали свою помощь.
Так было и сейчас. Один лишь мегарец вызвался составить Асклепию компанию в столь скучном занятии, как сбор лекарственных трав под жарким солнцем. Никто больше не проявил к этому интереса, в том числе и Одиссей, итакийский наследник. Впрочем, тот в последнее время стал куда чаще общаться с Киосом и Палемонием, поэтому от одиночества не страдал.
— Может, немного передохнем в тени? — предложил Асклепий чуть позже.
— Разве что горло чуть промочить, — с деланным безразличием согласился Меланион. На самом деле, с мегарца ручьем катился пот и он был крайне благодарен лекарю за эту передышку.
Они присели под самым большим валуном, и целитель передал приятелю объемный кожаный бурдюк. Глотнув из него, Меланион поморщился:
— Всего лишь вода? Да еще и теплая!
— Никак рассчитывал на вино? — хмыкнул Асклепий.
— Конечно. Оно было бы куда вкуснее.
— Вода, дорогой Меланион, это сама жизнь, — нравоучительно заметил лекарь, бережно поправляя сумку с собранными травами. — Тогда как вино, даже прекрасное — просто одна из разновидностей человеческой любви. Иначе говоря, лишь слабость, которой мы придаем слишком много значения.
— С такими взглядами ты никогда не найдешь себе женщину, — поддел его мегарский царевич.
— Возможно. Я пока не думаю о продолжении рода, подобные вопросы мало меня беспокоят.
— Да, говорить с тобой о любовных делах — все равно что просить быка сыграть на кифаре, — Меланион откинул упавшие на лицо волосы, влажные от пота, и с ленцой потянулся.
— Вот это было обидно, — впрочем, Асклепий не выглядел опечаленным. На его губах промелькнула насмешливая улыбка. — Видимо, ты у нас ценитель пылких страстей? Тогда тебе следует проявить чуть больше внимания к той девушке, Аталанте…
Не ожидавший подобных слов Меланион дернулся, приложившись головой о камень позади. Морщась и потирая ушибленную макушку, мегарский царевич запротестовал:
— О чем ты говоришь? Она женщина Ясона!
— Безусловно. Однако он не выказывает ей особой заботы. Я наблюдал за ними во время плавания… Эта пара — определенно любовники, и только. Наш главарь ведет себя с Аталантой так, словно не может определиться в намерениях относительно их общего будущего.
На несколько мгновений повисла тишина.
— А ты проницателен, — наконец ответил Меланион. — У этих двоих и правда не все гладко.
— Но Аталанта влюблена в предводителя?
— Да… или ей так кажется.
— Ну, а ты сам? — справился Асклепий, развернувшись и глядя прямо в лицо мегарцу. — Неравнодушен к ней, так?
— Может быть. Но я не стану даже
