Бернард Корнуэлл - Приключения Ричарда Шарпа. т1.
Харпер зевнул – пошире, чтобы видел притаившийся враг. И негромко произнес:
– Похоже, не миновать доброй драки, сэр.
Шарп ощерился.
– Кабы мы еще место могли выбрать. – Он встал. – Пойдем влево.
Левая, южная сторона склона с виду была побогаче укрытиями, но у Шарпа созрела жуткая убежденность, что француз намного превосходит числом и наверняка засел также на флангах. Капитан дунул в свисток и показал на юг. Рота возобновила движение, а Шарп с Харпером тихо и постепенно предупредили стрелков, что наверху вражеские пехотинцы.
Керси отстал от красных мундиров и вскарабкался к Шарпу.
– Шарп, что мы делаем?
Стрелок сообщил ему о вольтижерах. На лице Керси появилось торжество – он оказался прав!
– Я же вам говорил, Шарп. Пастбища, села. Они цепко держат местность – источник продовольствия. Ну, и как теперь будете выкручиваться?
– Уже выкручиваемся, сэр.
– Как?
– Не имею представления, сэр. Ни малейшего.
– Шарп, я же вам говорил! Отбить «орла» – это, конечно, здорово, но тут, на вражеской земле, все обстоит иначе, верно? Эль Католико французам не поймать, должно быть, он их учуял и исчез. А мы – подсадные утки.
– Да, сэр.
Что толку спорить? Будь золото у Эль Католико, он бы, наверное, вообще сюда не сунулся. Огибая холм, Шарп понимал, что в любую минуту его поход может оборваться, что рота зажата между вольтижерами и кавалерией, и еще месяц в штабе армии будут гадать, что же приключилось с капитаном Шарпом и его людьми, получившими невыполнимый приказ доставить испанское золото.
Он повернулся к Керси.
– Ну, так где же Эль Католико?
– Сомневаюсь, Шарп, что он захочет вам помочь.
– Но ведь без этого он не получит золото, верно, майор? Я так думаю, он с удовольствием даст французам разделаться с нами, а после устроит на них засаду.
Керси кивнул.
– Больше ему не на что надеяться.
Впереди развернулся кругом образованный стрелок Танг, великий охотник до споров.
– Сэр!
Это был его последний крик. Грянул мушкетный выстрел, всего в двадцати ярдах от стрелка над камнем взвился дым, Танг крутанулся юлой и упал. Шарп, забыв про Керси, бросился вперед. Харпер залег и высматривал человека, который выстрелил в Танга. Шарп пробежал мимо него, упал возле стрелка на колени, приподнял его голову.
– Исайя!
Голова была тяжела, глаза не видели. Пройдя между ребрами, мушкетная пуля убила Танга, едва он выкрикнул предупреждение.
Донесся скрежет шомпола – вражеский солдат забивал в мушкет новую пулю. Тут выстрелил его напарник, но свинец просвистел в дюйме от Шарпа, потому что вольтижера заметил Харпер. Винтовочная пуля оторвала француза от земли, тот раскрыл рот, но оттуда вместо крика хлынула кровь.
Шарп все еще слышал скрежет шомпола; он встал с винтовкой Танга и кинулся вперед. При виде британского офицера вольтижер струсил и пустился на четвереньках назад. Шарп выстрелил ему в поясницу. Мушкет вывалился из ослабевших рук, а его владелец, корчась от боли, покатился по склону.
Пэрри Дженкинс, напарник Танга, едва не плача, склонился над трупом друга, отстегнул подсумок с патронами и флягу, а Шарп бросил ему освободившийся штуцер.
– Лови!
В его ранец ударила французская пуля, толкнула вперед, и капитан понял, что неприятельская цепь растянулась по всему гребню, перекрыв им путь на юг. Он дал роте знак залечь и бегом вернулся к Дженкинсу.
– Все забрал?
– Да, сэр. Вот ведь черт, сэр! Эх, черт, сэр…
Шарп хлопнул его по плечу.
– Брось, Пэрри. Не твоя вина. Вниз!
Они двинулись вниз по склону, спеша укрыться среди скал. Над головами свистели мушкетные пули. Мертвого Танга пришлось оставить – еще один стрелок не вернется домой из Испании. Или здесь уже Португалия? Шарп подумал о школе в средней Англии, где Танг когда-то довольно сносно выучил языки. Вспоминает ли там кто-нибудь умного парня с добрыми глазами, на свою беду пристрастившегося к выпивке?
– Сэр!
Ноулз показывал назад; Шарп упал, перевернулся на живот и глянул в ту сторону, где они столкнулись с французами. Солдаты в выцветших голубых кителях с красными погонами срезали угол склона.
Он повернулся на спину, лицом к своим.
– Стрелки! Примкнуть штыки!
Французы тоже должны были понять эту команду. Понять и оробеть. Пока он бежал к убитому Тангу, его мозг машинально подсчитал пули, пролетевшие мимо, и пришел к выводу – хоть и не оформил его как мысль: у вольтижеров на этом фланге довольно редкая цепь. Французы не ждали рукопашной, они рассчитывали, что англичане, напоровшись на заслон, отступят к подножию холма, где ждет, все еще не показываясь на глаза, кавалерия.
– Лейтенант!
– Сэр?
– Пойдете за нами.
Выиграем десять минут, подумал Шарп, но, может, прорвемся через заслон. А там, глядишь, найдется подходящее местечко для обороны… Нет, безнадежно. Но все лучше, чем бежать стадом жирных баранов под кнутом пастуха.
Он выхватил палаш, тронул пальцем лезвие и поднялся на ноги.
– Вперед!
В каждой паре один бежал, другой прикрывал, и Шарп услышал, как треск штуцеров разорвал утреннюю тишину. Французы подняли головы, чтобы встретить огнем короткую, жидкую цепь солдат в зеленых мундирах, отборных английских стрелков, с криками бегущих в атаку. Каждый британец держал в руках винтовку Бейкера, увенчанную двадцатью тремя дюймами сверкающей стали.
Ближние вольтижеры повернули назад, иначе бы им не миновать гибели от крутящихся винтовочных пуль, не знающих промаха на расстоянии в полсотни ярдов. Рота не останавливалась, Шарп бежал впереди, палаш блестел перед грудью, а штуцер бил по спине. Он видел французскую пехоту и выше, и ниже на склоне холма, но мушкеты годятся для чего угодно, только не для точного боя, поэтому капитан не обращал внимания на огонь противника – у его роты сейчас больше шансов.
Один из англичан упал – пуля вошла в ягодицу, – но его подхватили и потащили в брешь, и впереди маячило лишь несколько струсивших французов – им не хватило соображения свернуть к вершине. Один обернулся с мушкетом наперевес и оказался лицом к лицу с громадным ирландцем – тот умело всадил сталь между его ребер, затем двинул француза ногой, чтобы освободить штык, и поспешил дальше. Другого вольтижера Шарп свалил палашом, но за миг до гибели тот попытался парировать удар мушкетом. Догоняя своих, Шарп успел подумать, что на клинке наверняка осталась здоровенная щербина.
– Вперед! Наверх!
Такого оборота французы никак не ожидали. Рота разорвала заслон, как гнилую нитку, потеряв только одного человека, и теперь со всех усталых ног люди бежали к вершине, к западному гребню, а позади гремели команды на чужом языке, офицеры в голубых мундирах перестраивали цепи, и времени не оставалось ни на что, кроме сверхчеловеческих усилий, кроме подъема по невообразимой круче, кроме судорожных вздохов, опаляющих легкие, и наконец Шарп на гребне, но, не останавливаясь даже на миг, поворачивается и бежит.
И тут проклятые французы! Они не ждали англичан, но все равно стояли в боевой готовности. Шарп углядел склон, полого уходящий вниз, а на этом склоне, на густой траве, французский батальон, построенный поротно. Французы изумленно смотрели, как перед их фронтом пробегают враги, пробегают всего в сотне шагов, и ни один мушкет не стреляет по ним!
На западе пути к спасению не было, с севера за англичанами уже гнались вольтижеры, а на юге и востоке наверняка подстерегала кавалерия. Шарп надеялся только на быстроту. Он повернулся, махнул стрелкам, чтоб залегли, и двинул вниз по склону Ноулза с красными мундирами.
– Через сто шагов построиться.
– Есть, сэр! – Ноулз сразу понял, перепрыгнул через валун, и рота ушла.
– Стрелки! Огневой заслон!
Вот такая война была ему по вкусу. Врага подпускали на выстрел – на винтовочный, а не мушкетный, – и уничтожали, а его пули не достигали цели. Шарп дрался, как рядовой солдат. Загонял пулю в ствол, выбирал жертву, бил «под яблочко» и, не дожидаясь, когда упадет сраженный француз, выхватывал новый патрон и скусывал пулю. Рядом гремели другие винтовки, гремели часто, но не так часто, как хотелось бы. Скоро французы опомнятся и, преодолев страх перед «бейкерами», кинутся в штыковую. Тогда – конец.
Невдалеке Харпер что-то кому-то объяснял, и Шарп удивился: неужели среди стрелков все-таки нашелся разгильдяй, забывший, что пулю для сцепки с нарезкой ствола надо заворачивать в клочок промасленной ветоши? Любопытство пересилило осторожность: капитан поднял голову и сквозь густой дым разглядел Терезу с винтовкой Танга, ее лицо уже почернело от пороховой гари. Девушка била по французам с колена.
И тут враг исчез. Залег. Шарп понял: сейчас будет штыковая.
– Без ветоши!
На голой пуле можно выиграть секунды, но точность стрельбы снижается. Он дал свисток, и стрелки двинулись вспять, не показываясь врагу, – чтобы французы атаковали опустевшую позицию и попали под огонь из нового укрытия.
