Александр Бушков - Авантюрист
Монархи и бомбисты. Монархи и террористы. Особенно если вспомнить, что и Габсбургов это не обошло, что супруга нынешнего императора, на чьи портреты в молодости невозможно смотреть без замирания сердца, девять лет назад была убита итальянским анархистом. Если вспомнить, что в империи Франца-Иосифа хватает своих революционеров, за которыми весьма даже усердно охотится тайная полиция, итальянские иррединтисты из Триеста, [38] чешские анархисты, радикалы словенские, сербские, боснийские, герцеговинские, черногорские…
Кажется даже, что волосы на голове зашевелились от жуткого предчувствия…
Эта картина встала перед его глазами в цветах и красках: внизу, по этой самой брусчатке, мимо этого самого модного магазина на противоположной стороне улицы двигается окруженный свитой экипаж монарха, пеструю толпу надежно удерживает за незримой чертой многочисленная полиция, и вдруг совершенно неожиданно из окна на четвертом этаже летят вниз метательные снаряды, способные превратить улицу в преддверие ада…
Разыгравшаяся фантазия? Бред горячечного воображения? Но чересчур уж многозначительны совпадения. Чересчур страшны в своей знакомой незамысловатости. Где-то здесь, скорее всего за стеной, в пятнадцатой квартире, пребывает саквояж с бомбами…
И ведь у них есть все шансы. Быть может, для того и придуман трюк с потайной дверью, соединяющей две квартиры. Главное – не бросить бомбу в кого-то, облеченного властью, в коронованную особу, а благополучно уйти потом, пользуясь растерянностью и паникой первых после покушения минут. Если среди террористов нет фанатиков, заранее собравшихся остаться на месте покушения и гордо взойти на эшафот, – задумка с двумя квартирами великолепна. Из одной бросают бомбы – а из другой скрываются через соседний подъезд.
А можно даже и не скрываться, преспокойно остаться во второй квартире. Если никаких улик преступления там нет. Кто догадается, кому придет в голову, что меж двумя квартирами есть тайное сообщение? Лишь тщательный обыск способен обнаружить потайную дверь… но кому придет в голову?
– Боже ты мой… – прошептал он, замерев с папиросой у губ.
Неужели самым последним идиотом в этой истории выглядит он? И не только идиотом…
Черт его знает, как там обстоит дело с юной супружеской четой Беннеке, свежеиспеченным архитектором и его женушкой. Важнее другое…
Что касается этой квартиры, восьмой, вся ответственность за нее лежит на господине из Болгарии Константине Трайкове.
Есть, конечно, его загадочный «дядюшка» (тот самый надежный знакомый, о котором упоминала Надя, тот, что вел все предварительные переговоры с Колодзеем), но «дядюшка», вполне может оказаться, Лобришон, в любую секунду способен раствориться в воздухе подобно привидению. То есть мсье с орденом исчезнет, а останется респектабельный британский майор, крайне возмущенный тем, что его осмелились спутать с неким адвокатишкой из Льежа. Сбрить усы, надеть другую одежду, перекрасить волосы – любой свидетель в растерянности примется чесать затылок: вроде бы он, а вроде бы и не он, темное это дело…
И потом, «дядюшка» не замешан ни в каких действиях . Это господин из Болгарии снял квартиру, подписал все необходимые документы, представился по всей форме старшему дворнику, словом, официально вступил во временное владение квартирой. Именно он в этой квартире в данный момент и находится, зато молодая супруга болгарского господина не обязана была предъявлять кому бы то ни было свои документы, что ее опять-таки уводит со сцены то ли в зрительный зал, то ли и вовсе за кулисы. И если дойдет до полицейского следствия… «Да, я какое-то время выдавала себя за супругу этого господина, да, я какое-то время жила в квартире, да, мы спали в одной постели… но ведь и первое, и второе, и третье не является нарушением законов Австро-Венгрии, господин комиссар?» И комиссар будет вынужден с ней согласиться. Потому что она всецело права. Никого из той компании нет на открытой всем взорам сцене, кроме господина из Болгарии, господина из Болгарии, господина из Болгарии…
Идиота из Болгарии! Козла отпущения из Болгарии!
А почему бы и нет? Уж если допустить, что он оказался прав и послезавтра из окна какой-то из квартир в кортеж императора полетят бомбы, почему бы не сделать следующий шаг и согласиться, что «пан Константин» выбран на роль козла отпущения?
Скрыться бесследно через потайной ход, оставив в растерянности полицию, – мудрое решение. Но еще выигрышнее было бы кинуть полиции кость – крайне подозрительного иностранца, живущего здесь по поддельному паспорту. Погоню и следствие это непременно развернет на сто восемьдесят градусов, полностью отведя подозрения от теплой компании, состоящей из фрейлейн Гесслер, седого господина с орденом, итальянского гостя, белобрысого молодого человека и бог ведает кого еще…
Но ведь господин Трайков не будет молчать?
А если ему суждено попасть в руки полиции в состоянии, напрочь исключающем всякую возможность общения? Как верно подметил тот ряженый казачок еще на другой стороне границы, покойники не в состоянии вступать в какие бы то ни было отношения с властями и полицией.
Так что же, действительно…
Он не хотел верить, но очень уж идеально подходили друг к другу все до единого кусочки головоломки, мозаики с кровавым отливом.
В спальню он вернулся в совершеннейшем расстройстве чувств. Нежные руки, выпроставшись из-под белоснежной простыни, обняли его за шею, притянули, он с превеликим удовольствием отрешился от всех забот, но даже теперь, отвечая на ленивые, сонные поцелуи молодой красавицы, бился над одним-единственным, жизненно важным вопросом.
Если он не ошибся и все произойдет согласно его расчетам, как из всего этого выбраться живым?Глава пятая Скандалист
Не зря говорится, что утро вечера мудренее. Проснувшись утром, он спокойно побрился, мирно позавтракал вместе с Надей – их продовольствованием занялась приходящая прислуга, нанятая, как выяснилось, тем же заботливым и предусмотрительным дядюшкой (и наверняка представления не имевшая о потаенной стороне жизни своих новых хозяев). Ничто не изменилось, он по-прежнему верил, что угадал все правильно, но в душе не было теперь ночной растерянности, едва ли не переходившей в безнадежность. При солнечном свете все опасности стали не то чтобы ничтожнее – просто он теперь преисполнился холодной воли к победе, напомнив себе: что ж, два раза не умирать…
И, отправившись за своими вещами в пансионат, не стал торопиться. Зашел сначала в квартирку старшего дворника – того самого краснорожего усача, что столь грубо обошелся с бедолагой Вадецким.
