Жестокий брак. Как мы влюблялись, женились и ревновали на протяжении веков - Ника Марш
«Тесть и теща аристократической Европы» – так говорили про правящую датскую чету. Действительно, вышло так, что король Кристиан умудрился породниться со многими знатными семействами.
Старший сын взял в жены принцессу Шведскую и Норвежскую Луизу. Старшая дочь вышла замуж за английского принца Берти – сына королевы Виктории. Еще один отпрыск правителя Дании в 1863 году стал королем Греции и женился на юной Ольге Константиновне, русской великой княжне (девушка прибыла в свои новые владения вместе с куклами, потому что еще играла в них!). Дагмару выбрали в качестве будущей русской императрицы.
Летом 1864-го великий князь Николай Александрович, старший сын императора Александра II, впервые встретился с невестой.
«Я влюбился в Дагмар, – писал он матери. – Но как мне не быть счастливым!.. Сердце говорит, что я люблю ее… Она так симпатична, проста, умна, весела и вместе с тем застенчива. Она гораздо лучше портретов, которые мы видели до сих пор»[126].
К слову, найти достойную невесту из принцесс было в то время задачей непростой! Девушки-католички отвергались практически сразу: они не меняли веру, а по российским законам, вступая в брак с представителем династии Романовых, следовало обязательно принять православие. Часть принцесс не отличались ни красотой, ни даже миловидностью – из-за частых близкородственных браков «порода выродилась». Одна из девушек была туга на ухо, другая казалась совершенной пустышкой… Датское семейство стало спасением для двух династий – английской и русской.
В сентябре 1864 года все наконец было решено. Великий князь должен был жениться на Дагмар, вовсю обсуждались приданое, праздничная церемония… Однако 24 апреля 1865 года планы были перечеркнуты смертью. Великий князь Николай Александрович скончался в Ницце, куда к нему спешно приехала мать. От этой драмы императрица Мария Александровна так и не оправилась до конца своих дней.
Следующим по старшинству в семье Романовых был великий князь Александр – полная противоположность брату, от внешности до внутренних качеств. У него были свои чаяния. Дело в том, что великий князь был влюблен в княжну Марию Мещерскую и желал взять в жены только ее. Миловидная, обаятельная, вхожая в высочайший круг, она была прекрасна! Только скромное положение делало мечту Александра недосягаемой.
В дневниках он писал о ней почти каждый день:
«3 июня – В собрании все играли в лото, очень было приятно, потому что я сидел около М.Э[127].
7 июня – играли в мистигри, сидел как обыкновенно. Каждый день то же самое было бы невыносимо, если бы не М.Э.
11 июня – Отправился с А.Б. в Павловск, и гуляли в парке в надежде встретить М.Э».
Мещерская отвечала взаимностью – каталась с великим князем на коньках, дарила ему цветы, которые тот потом хранил засушенными в книгах, вручила она возлюбленному и миниатюрный портрет. На фрейлину императрицы стали смотреть косо, обер-гофмейстерина сделала ей выговор за «беганье возле цесаревича», и Александр негодовал: из каждого пустяка делают скандал! Однако женитьба нового наследника престола – не пустяк. В Копенгагене ждала своей участи принцесса Дагмар. Становилось ясно, что Дания не станет слишком долго мучиться и найдет для красивой молодой принцессы достойного жениха. В Петербурге состоялся предельно откровенный разговор отца с сыном.
Великий князь заявил императору, что любит Марию и, если понадобится, готов отречься от прав на престол, только чтобы получить шанс устроить жизнь с любимой женщиной. Ссора была такой громкой и такой крупной, что о ней вскоре узнали далеко за пределами дворца. Александру указали на место. Он должен был подчиниться и выполнить долг – взять в жены другую девушку, из королевской семьи.
Так и вышло, что принцесса Дагмар досталась брату скончавшегося жениха.
Мария Элимовна Мещерская в мае 1866 года узнала от великого князя, что пути назад нет. В Копенгагене уже напечатали объявление о грядущей свадьбе дочери короля и сына российского императора. «Драгоценная Дусенька», как нежно именовал ее Александр Александрович, догадывалась о таком исходе. Чтобы молодые не наделали глупостей, их требовалось срочно разлучить – оттого-то цесаревич отправлялся в Данию, а княжна Мещерская – в Париж. 28 октября 1866 года Александр стал мужем принцессы Дагмар, принявшей православие под именем Марии Федоровны (позже став, таким образом, второй русской императрицей с таким же именем).
К княжне Мещерской посватался один из самых богатых людей в России – Павел Демидов. «Предложение следует принять», – настаивала родня. 7 июня 1867 года «Дусенька» навсегда отдалилась от цесаревича и вышла за Демидова замуж.
Позже скажут, что виной всему было разбитое сердце, что Мещерская-Демидова так переживала из-за разрыва с цесаревичем, что стала хворать. Она действительно чувствовала себя плохо, но совсем по другой причине – из-за беременности. Свое новое положение Мария переносила очень трудно, ее окружили лучшие врачи, которые должны были помочь при родах. Однако в июле 1868-го, родив сына, «Дусенька» скончалась от эклампсии[128].
Мария Федоровна была верной супругой Александра Александровича – впоследствии императора Александра III. Эти двое сумели найти взаимопонимание и полюбить друг друга, у них родилось шестеро детей, включая последнего русского императора Николая II. Мария Мещерская быстро стала всего лишь смутным напоминанием о первой большой любви государя.
В Англии, где жила родная сестра Марии Федоровны, вскоре разыгралась очень похожая трагедия. Ее героями стал родной племянник русской императрицы, принц Альберт Виктор.
Высокого, стройного, очень похожего на датчанку-мать юношу дома звали просто – Эдди. Разница объяснялась сложной семейной обстановкой: родители выбрали новорожденному мальчику имя, а королева Виктория, его бабушка, авторитарно предложила собственный вариант. Так что будущего наследника престола (мальчик был вторым в очереди на трон после своего отца, принца Уэльского) официально звали, как покойного деда, принца Альберта. Ну а для близких он был Эдди.
Принцесса Александра Датская обожала детей и не брезговала сама менять пеленки и купать их. Сохранились воспоминания о том, что у нее был особый фланелевый фартук, который она всякий раз надевала перед купанием малышей, чтобы не забрызгать платье. Эдди – старший – стал ее любимцем, и с ним же приходилось тяжелее всего! В отличие от куда более бойкого брата, принц казался вялым, плохо усваивал знания. Поползли слухи, будто бы у Эдди – врожденная глухота. Впрочем, диагноз подтвердить не удалось.
Выяснилось, что ему просто не было интересно. Отправляясь на учебу в Тринити-колледж, Эдди зевал от скуки. «Заядлый и неисправимый растяпа», – жестко высказался о нем двоюродный дед. Наследнику престола нравилась игра в поло, вот когда он оживлялся по-настоящему! Еще юноша обожал публичные выступления
