Ирена Асе - Шпионские игры царя Бориса
Были видны Афанасию Власьеву и пороги, где волоком перетаскивались к причалу у крепости мелкие суда и перегружались крупные, не способные преодолеть преграду. Получалось, что и вся торговля по реке контролировалась из Ивангорода.
Неожиданно русский посол увидел, как от нарвского берега отплыла лодка, в которой вместе с гребцами плыл какой-то швед в шляпе с пером. «Видно, важная птица», — подумал Афанасий Иванович Власьев. Стало тревожно, с чего бы это шведам посылать парламентера?
Знал Афанасий Иванович, что шведский герцог Карл требовал от Москвы вступить в войну с Речью Посполитой, Москва в ответ потребовала передать ей Нарву, герцог, чтобы добиться своего без территориальных потерь, пригрозил прервать торговлю и выслать из Нарвы русских купцов. В Нарве же находилось шведское посольство, желавшее отправиться в Москву на переговоры. Но из-за осложнения в отношениях двух стран скандинавских послов не спешили пускать на русскую землю.
— Боярин, — сказал Власьеву незаметно подошедший князь Буйносов-Ростовский. — Ты ведь иноземную речь ведаешь, тебя сам Бог послал. Прошу, поговори со шведом.
Лодка достигла русского берега Наровы быстро. И неудивительно. Что тут плыть — в самом узком месте метров 150 всего и будет. Шведский трубач поднес горн к губам, словно в ясный солнечный день из крепости могли не заметить парламентера. Афанасий Иванович шел к шведам, не торопясь, вальяжно, чтоб осознали, какую честь им оказывают — сам дьяк Казанского дворца будет разговаривать с ними. Шведы, впрочем, не стали вести себя слишком горделиво — дворянин в шляпе с пером какой-то африканской птицы (да кто из русских может разобрать, какой именно?), трубач и два солдата с пиками двинулись навстречу.
Власьев не стал даже отвечать на поклон шведа, он — боярин, а кто они такие?! Шведский дворянин представился лишь частично:
— Я послан комендантом Нарвы Пером Столпе.
— Говори, что надобно вашему коменданту?
— Комендант желает знать, на каком основании в Ивангороде, вопреки договору, заключенному между Московией и королевством свевов, готов и вандалов разгружается торговый корабль?! По мирному договору все корабли должны разгружаться в Нарве и платить пошлину. А плавать за море московиты вообще не имеют право!
— Холоп, я — боярин Афанасий Власьев. Я от великого государя и царя всея Руси, Великого князя московского. Великого князя Тверского, царя Казанского и Астраханского и прочая, и прочая, и прочая, ездил послом к императору Священной Римской империи Рудольфу II, — отчеканил Власьев.
Услышав слово «холоп», шведский дворянин побелел, словно пощечину получил. За шпажонку рукой схватился. А Власьев продолжал говорить, словно сквозь зубы цедил слова:
— Никаких товаров для торговли здесь нет. Сие имущество дипломатическое, для царя из империи ввозимое. И пошлину за него платить не требуется.
— Ложь! — нагло заявил швед. — Ни один корабль не должен приставать к Ивангороду. Мало того. Его Высочество, герцог Карл Зюндерманландский полагает: согласно мирному договору, послы московские для поездок по морю должны нанимать только суда шведские, а любекским кораблям тут не бывать.
Швед осмотрелся по сторонам. На лице его появилась ехидная улыбка. В это время Афанасий увидел, как из-за мыса выплывают три шведских военных корабля.
— Потому, — продолжил посланец коменданта Нарвы, — корабль ганзейский в море не выплывет. Надлежит ему сдаться и приплыть в Нарву, где он будет конфискован. Ежели моряки немецкие не согласятся, то повешены будут.
В крепости пушкари бежали к пушкам, на стены поднимались стрельцы с пищалями. Шведские корабли притормозили ход: с более близкого расстояния они лишь частично повредили бы своими орудиями стены Ивангорода, а вот русские пушкари быстро утопили бы их суда в Нарове.
— До сношений императора и царя нам дела нет, — продолжил швед, и пошлину вам платить должно.
Афанасий Иванович чуть не поперхнулся от такой наглости. А швед продолжил:
— И надобно бы тебя как злостного неплательщика арестовать.
«За слово «холоп» мстит, что ли?» — подумал русский дипломат.
Между тем шведские солдаты стали справа и слева от него, показывая знаками, мол, иди в лодку, арестованный.
Боярин махнул рукой, на стене князь Буйносов-Ростовский тут же дал команду, стрельцы навели на шведов сотню ружей. Парламентер дрогнул, растеряннно посмотрел по сторонам.
— Пошел прочь, холоп! — с презрением произнес Власьев.
Боярин, не ожидая ответа, повернулся и двинулся к кораблю, который нанял в Любеке. Поднялся на борт. Грузчикам велел:
— Продолжайте разгрузку!
— Что случилось? — поинтересовался Ганс Мюллер.
Власьеву стало жаль капитана. За время поездки он понял, что шкипер — человек честный и смелый. Немец оказался истинным моряком: не боялся непогоды, во время плавания никогда не унывал, хорошо вымуштровал свою команду. И вот предстояло сообщить ему ужасные новости.
— Похоже, отношения между шведами и великим государем опять ухудшились. Шведы утверждают, будто мы обязаны были пристать к Нарве, в наказание хотят конфисковать товар и корабль.
Ганс захохотал:
— Пусть попробуют! Доннер веттер! — они узнают, что такое немецкие моряки. Ваше Превосходительство, но я не понимаю, почему они столь наглы. Вы же посол.
— Я же говорю, похоже, отношения между шведами и великим государем опять ухудшились.
— Ну и пусть. Ни груза, ни корабля им не видать, что своих ушей!
Власьев вздохнул про себя: неужели Мюллер, человек бывалый, до сих пор не понял ситуацию?
— Ганс, эти корабли не пропустят тебя домой, — посол показал на шведские военные суда.
В ответ Власьев готов был услышать все, что угодно, но только не то, что произнес немец:
— Это не ваша забота, Ваше Превосходительство. А мы уж как-нибудь найдем выход.
— Бездельники, а ну работайте! — к вечеру корабль должен быть разгружен, — крикнул Мюллер матросам.
Власьеву ничего не оставалось, как отправиться на берег, наблюдать за разгрузкой. Он видел, как немолодой, но огромного роста и крепкий с виду холоп вдруг слегка застонал и опустил мешок на землю. Поморщился. Затем, словно играючи, взял мешок, который раньше нес на спине, на руки и понес дальше. При этом грузчик почему-то взглянул на небо: на его ясную синеву, яркое солнце.
— Шевелись, ребята! — призвал мужик остальных грузчиков, — Через несколько часов дождь будет.
— С чего ты взял? — удивился Власьев.
Мужик положил мешок на телегу и повернулся к дипломату.
