Рафаэль Сабатини - Маркиз де Карабас
За исключением того места, где кто-то размахивал огромной кувалдой, нападающие толпой обступили ворота. Один-единственный залп по ним уложил бы гору трупов.
— Если мы выстрелим, то сожжем свои корабли, — спокойно проговорил Кантэн. — Мы ввяжемся в сражение, которое закончится бойней.
— Может, один залп обратит этих трусов в бегство? — сказал Шарло.
— Возможно. Но… Что там еще?
Гам, который на мгновение поднялся с новой силой, вдруг перешел в ропот, удары кувалдой прекратились.
За гневным ропотом буйной орды они расслышали быстро приближающийся цокот копыт.
— Конный отряд и, судя по звуку, немалый. Кто бы это мог быть?
— Что если «синие»? — поинтересовался Шарло.
— Пожалуй, больше некому.
— Силы небесные, из огня да в полымя, — пробормотал Жак.
Кантэн не ответил. Он внимательно наблюдал за тем, что происходит снаружи.
Снова поднялся шум, но теперь, как показалось Кантэну, в голосах людей к ярости примешивался страх. В свете факелов он увидел, что они повернулись спиной к замку. Вскоре толпа у ворот заметно поредела. Копыта застучали совсем рядом, и над головами деревенских головорезов Кантэн увидел кожаные каски, украшенные рыжими конскими хвостами, и сверкание сабель.
— Драгуны, — объявил он. — Хотя не берусь отгадать, каким чудом они прибыли настолько вовремя.
Ворота очистились от последних крестьян. Обращенные в бегство республиканской кавалерией, они забрали с собой факелы, и все вокруг ворот на несколько мгновений погрузилось во тьму. Но ночь была ясная, и вскоре, привыкнув к мраку, глаза Кантэна различили призрачные фигуры всадников, а тем временем звон лошадиной сбруи заглушил стихающие вопли крестьян.
Кантэн рассмеялся от облегчения.
— Кажется, мы спасены.
— Спасены? — воскликнул Жак.
Он встречался с «синими» только на поле боя.
— Конечно. Здесь, в Шавере, мы не какие-нибудь изгнанники, а вполне приличные, мирные люди. Во всяком случае постараемся показаться таковыми. Иди к своим ребятам, Жак. Попроси их скрыться вместе с мушкетами. Пусть останется трое или четверо помочь Шарло в его мирных трудах.
Послышался стук в ворота и крики: «Откройте! Откройте!»
— Поторопись, Жак.
Кантэн широко открыл дверь, и свет, хлынувший во двор, успокоил тех, кто был у ворот.
— Шарло, спустись и открой ворота.
— Вы знаете, что делаете, господин маркиз?
— Нет. И ты тоже не знаешь. Но мы будем надеяться на лучшее.
Замок на воротах был так помят ударами кувалды, что открыть их удалось лишь после того, как Шарло вынул вертикальные болты из каменных креплений и сильно рванул на себя обе створки одновременно.
Драгуны, однако, не двигались. Они продолжали стоять двумя рядами по обеим сторонам аллеи. Между ними к воротам звонкой рысью подъехала группа всадников. На некотором расстоянии позади всадников были видны покачивающиеся огни экипажа.
Всадники въехали во двор. Их было пятеро, один — закутанный в плащ и в шляпе, украшенной красными, белыми и синими перьями, ехал немного впереди остальных.
Он остановил коня и, с поразительной легкостью спрыгнув на землю, обратился к Шарло:
— Что это за дом?
Его повелительный голос звучал на удивление любезно.
— Замок Шавере.
— Шавере? Шавере? Мне знакомо это имя. Кто здесь живет?
— Господин мар… — Шарло осекся, вовремя вспомнив, что обращается к проклятому санкюлоту.
Но солдат рассмеялся.
— «Господин мар…» Продолжай, приятель.
Шарло демонстративно повиновался:
— Господин маркиз находится в своей резиденции.
— Будь любезен, проводи меня к нему.
С видом дворецкого старого режима Шарло осведомился:
— О ком я буду иметь честь доложить?
— О генерале Гоше, командующем армией Шербура.
Шарло поклонился:
— Потрудитесь следовать за мной, мой генерал.
Вслед за новоиспеченным дворецким генерал прошел в ярко освещенный вестибюль, где его ждал Кантэн. Четыре офицера в шляпах с перьями не отставали от него.
Кантэн сразу узнал эту блистательную персону.
— Генерал Гош! — приветливо улыбаясь, он сделал несколько шагов навстречу посетителю и поспешно добавил: — Вы прибыли настолько кстати, что можете быть уверены в самом радушном приеме.
— Шавере! Черт возьми! Я знал, что мне знакомо это имя. Мы рады, что смогли быть вам полезны. Ваши слова облегчают мою задачу, ведь мы прибыли с тем, чтобы обложить ваш дом данью гостеприимства. Нет-нет! Не беспокойтесь! Не мой эскорт. Мои драгуны станут бивуаком в лесу. Обозные фургоны последуют за ними. Я прибыл просить гостеприимства, не подозревая, что буду просить его у старого друга, для себя, вот этих офицеров моего штаба и дамы, которую мы сопровождаем в Ренн. Ее экипаж сейчас въезжает во двор замка. В ее лице вы тоже встретите старого друга, признаться, еще более старого, чем я. Госпожа дю Грего де Белланже.
Заметив удивленный взгляд Кантэна, он счел необходимым пояснить:
— Так уж вышло, что ей оказалось с нами по пути.
Кантэн поклонился:
— Мой дом всегда к вашим услугам, господин генерал. Но сегодня мы приветствуем вас как нашего избавителя.
— Но от чего, позвольте спросить, я вас избавил? Ах, я слышу экипаж виконтессы. Прошу извинить меня!
И, взмахнув складками своего синего плаща, генерал удалился.
Оставшиеся в вестибюле офицеры обменялись понимающими взглядами. Один из них отделился от группы и, звеня саблей, подошел к Кантэну. Это был Умберт.
— Надеюсь, вы окажете мне честь узнать меня, господин де Шавере.
Крестьянский выговор Умберта явно не соответствовал его изысканной речи и элегантному виду.
— С удовольствием, мой генерал. Добро пожаловать в Шавере.
— Благодарю вас. Позвольте представить вам моих товарищей.
Когда он завершил церемонию представления, проведенную с изысканностью, достойной придворного церемониймейстера, в вестибюль вошли генерал Гош и виконтесса де Белланже.
Откинув капюшон плаща со своих блестящих иссиня-черных волос, она торопливой походкой направилась к Кантэну, ее прекрасное лицо горело нетерпением.
— Господин де Шавере! Какое счастье не просто видеть вас, но видеть в вашем собственном замке. Такая встреча снимает бремя с моей души и притупляет боль упреков, которыми я ежедневно осыпаю себя за то, что не смогла помочь вам в его обретении. Я завидую более достойным друзьям, сумевшим сделать для вас то, в чем мне было отказано силой обстоятельств.
Кантэн поднес к губам длинные, унизанные кольцами пальцы виконтессы.
