Алексей Иванов - Тобол. Много званых
Торговые ряды были обращены внутрь Гостиного двора двумя ярусами аркад. В нижнем ярусе помещались лавки, и все проёмы тут были завешаны пёстрыми китайскими тряпками и заставлены столами с товаром. На верхнем ярусе, свободном, жили купцы. В глубоких сводчатых подвалах находились склады. Гостиный двор был забит народом, над сутолокой кое-где торчали головы верблюдов. Работники разгружали сани: таскали тюки и короба, мешки и свёртки, сталкивались друг с другом и ругались; орали приказчики; кто-то с кем-то обнимался после разлуки; любопытные лезли во все дыры, спрашивая о чём-то невпопад; шныряли воры; стражники хватали кого-то за шиворот; подьячие пересчитывали то одно, то другое. Матвей Петрович заметил, как часто в этой суматохе мелькают полосатые халаты бухарцев. А вон и сам Ходжа Касым – командует носильщиками.
– Чай, табак и пряности неси в лавку Нуримана! – по-чагатайски говорил Касым. – Бумагу и шёлк – к старому Фархаду! Стекло и медь – Асфандияру!
Касым увидел Гагарина, улыбнулся и поклонился.
Через толпу к Матвею Петровичу пробился растрёпанный Бибиков.
– Матвей Петрович! Милостивец! – задыхался он. – Что случилось? Чем недоволен? Пойдём ко мне в таможню! У меня все листы записаны, буковка к буковке, всё покажу!
– Да не кудахчи ты, Карпушка, – поморщился Гагарин. – Что здесь у тебя бухарцы делают?
– Дак они завсегда с китайским караваном ходят, Матвей Петрович! У них обоз огромадный! Всю пошлину до копеечки платят!
– Как разгрузятся, пусть твои стражники возьмут их лавки под караул, – негромко приказал Матвей Петрович. – Чтоб и чаинки тут не продали!
– Всё исполню! – заверил Бибиков.
– Нам наверх, господин правитель, – вежливо напомнил Чонг.
Тулишэнь ждал Матвея Петровича в совершенно пустой сводчатой каморе, где стояли только две голые скамьи. Тулишэнь согнулся в поклоне.
– Ни хао, даотай Матвей, – почтительно сказал он.
Матвей Петрович движением плеч сбросил шубу на пол, шагнул вперёд и вопреки всем церемониям обнял Тулишэня.
– Здравствуй, старый друг! – сердечно ответил он.
Семнадцать лет, прошедшие со времён воеводства в Нерчинске, Матвей Петрович поддерживал отношения с Тулишэнем. Дело было, конечно, не в дружбе. С китайскими караванами Матвей Петрович посылал Тулишэню в Пекин свою пушнину и в обмен получал смарагды с тайных императорских копей Шаньдао. Матвей Петрович отгонял от посылок русские таможни, а Тулишэнь – китайские. За все годы Тулишэнь ни разу не обманул.
Матвей Петрович и Тулишэнь опустились на скамейки, с улыбкой глядя друг на друга. Чонг задвинул на двери засовчик. Тулишэнь что-то сказал.
– Господин посланник поздравляет вас с должностью наместника Сибири, – перевёл Чонг.
– Чин немалый, – согласился Гагарин. – Но ты спроси своего заргучея, что за посольство у него. От меня можно не прятаться. Всё одно я узнаю.
– Ветер несёт пески Такла-Макан на Сицзан, – перевёл Чонг.
– Так я и думал, – озабоченно сказал Гагарин.
Такла-Макан – пустыня, которую джунгары отбили у китайцев. Сицзан – Тибецкий хребет, где стоит священный город Лхаса. Джунгары хотят отнять Лхасу у Китая и готовят новую войну с богдыханом. Всё понятно.
Матвей Петрович ещё с Иркутска и Нерчинска следил за передрягами в Азии. Главными зачинщиками беспокойств были джунгары – ушедшие из Монголии монголы. Они захватили горы Куньлунь на северо-западе Китая и казахские степи Семиречья. Их ханство возглавлял контайша Цэван-Рабдан.
Джунгары враждовали с китайцами, точнее, с манчжурами, которые подчинили себе Китай и Монголию и утвердили династию Цин; к ней принадлежал богдыхан Сюань-Е – император Канси. С русскими джунгары грызлись то за братов-бурятов, то за остроги на южном подбрюшье Сибири. Дружили джунгары лишь с калмыками – своими кровными родственниками. Калмыки кочевали по русским степям от Дона до Тобола. Ими владел старый и мудрый Аюка-хан. Дочь Аюки была в гареме Цэван-Рабдана. Аюку-хана жаловал сам царь Пётр, и Аюка платил верностью русскому престолу.
Лет десять назад дружба между калмыками и джунгарами развалилась. Один из сыновей Аюки, тайша Санчжаб, поссорился с отцом и бежал в Джунгарию с пятнадцатью тысячами кибиток. Цэван-Рабдан не пожелал принять сына, восставшего против отца, отнял кибитки и прогнал Санчжаба. Но Аюку оскорбило такое непочтение к его сыну, пусть и мятежному. Хотя до войны калмыков с джунгарами дело пока не дошло.
– Богдыхан желает натравить калмыков на джунгар и разгромить Джунгарию ударом с двух сторон? – спросил Матвей Петрович.
– Господин посланник говорит, что вы всё верно поняли, господин даотай, – перевёл ответ Тулишэня Чонг.
– Аюка верен царю Петру. Он не пойдёт на джунгар без его дозволенья. А царь не даст дозволенья, потому что нам война с джунгарами не нужна.
– Господин посланник говорит, что ваше государство получит большую выгоду от войны калмыков с джунгарами. Император Канси обещает мир для России, и вы можете забрать то войско, что стоит на Амуре против Албазина, для войны со своим врагом на севере.
– Не так уж и много войска на Амуре.
– Ещё император Канси согласен отдать России свой город Яркенд в пустыне Такла-Макан, который сейчас захвачен джунгарами.
– На кой пёс нам ваш Яркенд? Он же маленький.
– Там моют золото.
Матвей Петрович ожесточённо поскрёб щёку. Золото – это хорошо.
– Ежели России такая выгода, почему же богдыхан или Лифаньюань не пошлёт об том лист царю Петру? – с подозрением спросил Гагарин.
– Русский царь отвергнет предложение богдыхана.
– С чего это?
Тулишэнь полез в ворот своего халата и вынул небольшую округлую пластинку из золота, висевшую на шнурке у него на шее. На пластинке были изображены два кусающих друг друга тигра.
– Это императорская пайцза Дерущихся Тигров. Она означает приказ идти на войну ради богдыхана. Тот, кто принимает пайцзу, признаёт себя слугой богдыхана, исполняющим приказы повелителя.
Матвей Петрович гневно засопел. Конечно, Пётр Лексеич не потерпит такого бесчестия. Принять эту пайцзу – всё равно что сделать «коутоу». Даже хуже. Чёртовы китайцы! Всё у них не как у людей!
– А нельзя ли попросить царя Петра без этой дряни?
– Господин посланник просит прощения за свои слова, – заговорил Чонг, и Тулишэнь поклонился, прижав руки к груди. – Он лишь объясняет образ мысли своего властелина. Все государства, кроме Срединной империи, – варварские державы. И Россия тоже страна варварская. Богдыхан не может договариваться с варварами как с равными себе. Варварам богдыхан может только приказывать. Иначе солнце взойдёт на западе и сядет на востоке. Если кто-либо нападёт на джунгар, не приняв пайцзы, богдыхан сочтёт это нападением на Китай, потому что джунгары захватили земли Китая.
