Сергей Шведов - Золото императора

— Я так понимаю, высокородный Федустий, что Ефимия пригласила варвара в дом с твоего согласия?

— Ты правильно понимаешь, — слегка порозовел комит. — Рабыни должны были ублажить плоть варвара и сообщить ему место, где находится Фаустина.

— Конечно, — кивнул Пордака. — Это очень умный ход. Но вряд ли Руфин поверит Ефимии. Нужен еще один человек, который подтвердит сведения, полученные от нее.

Тема разговора была щекотливая, и префект анноны хорошо это понимал. Очень скоро в христианском храме должно было состояться венчание высокородного Федустия с благонравной Ефимией, и вот буквально за неделю до столь знаменательного события эта особа встречается с варваром. А сам комит выступает в неприглядной роли сводника. Тут даже самый циничный и расчетливый человек почувствует смущение. Конечно, Федустием в его отношениях с Ефимией руководит не любовь, а корысть, но ведь и правила приличий никто не отменял. Использовать свою будущую жену в качестве агента — до этого не додумался бы даже сам Пордака.

— Я не мог упустить столь удобный случай, — счел нужным оправдаться Федустий. — Этот наглый варвар буквально преследовал мою будущую жену.

— Он это делал по настоянию Руфина, — пояснил Пордака. — Бывшему нотарию известно о вашем с Ефимией предстоящем браке.

— От кого?

— От Труллы, естественно. Он же сообщил Руфину, что Фаустину прячешь именно ты. Но у Труллы хватило ума догадаться, зачем его старому знакомому понадобилась вдова императора Констанция.

— Проныра! — выругался Федустий.

— Нам его сообразительность пойдет только на пользу, — махнул рукой Пордака. — Ты не мог бы, комит, сообщить о месте нахождения Фаустины префекту Рима, сиятельному Телласию. Разумеется, это должно быть то самое место, о котором варвар уже узнал от Ефимии.

— Я как раз собираюсь к Телласию, — задумчиво проговорил Федустий. — Думаю, с этим не возникнет проблем.

— Вот видишь, комит, как все удачно складывается. Похоже, боги сегодня будут играть на нашей стороне.

— Я христианин, — напомнил Пордаке Федустий.

— Я тоже, комит, — улыбнулся префект анноны. — Так давай послужим не только императору, но и Христу. По моим сведениям, Руфин нашел убежище в храме Юпитера. Даже если это не так, то кто помешает нам обвинить фламина в заговоре против Валентиниана и святой веры. Я думаю, что благодарность епископа Симеона тоже не будет для нас лишней. Заодно он отпустит нам все грехи.

Патрикий Трулла, изрядно хвативший вчера вечером на пиру у куриала Модеста, пребывал по этому случаю в прескверном состоянии духа. А потому на появление в спальне Эквиция отреагировал крайне болезненно, запустив в управляющего кубком. К счастью, пустым. Эквиций поймал кубок на лету и аккуратно поставил на столик, расположенный у изголовья. Одновременно он бросил на хозяйское ложе увесистый кожаный мешок, наполненный, судя по всему, монетами.

— Откуда? — ошалело уставился на управляющего Трулла.

— Золото привез варвар, — пояснил Эквиций. — Имени своего он не назвал, но я догадался, что деньги присланы светлейшим Руфином.

Память наконец вернулась к сиятельному Трулле, а вместе с нею и умение соображать. Руфин, надо отдать ему должное, сдержал данное слово. А вот Трулла не мог пока похвастаться успехами в деле, которое считал важным. Собственно, он еще пальцем о палец не ударил, чтобы выполнить взятые на себя обязательства. А виной тому собственная лень и куриал Модест, которому как раз вчера понадобилось напоить благородных патрикиев вином. Справедливости ради надо признать, что вино у куриала было отменным, равным образом как и выставленные на стол яства. Трулле особенно понравился паштет из гусиной печенки, и он уговорил Модеста поделиться секретом его приготовления.

— Ты отправил повара к Модесту? — спросил Трулла.

— Отправил, сиятельный, — вздохнул Эквиций. — Тебе не о паштете следует думать, а о слове, данном нотарию. Руфин человек решительный, и если он заподозрит, что ты водишь его за нос, то я не поручусь за твою жизнь, патрикий.

— Не забывай, с кем говоришь! — вскричал рассерженный Трулла и тут же со стоном опустился на подушку.

— Так ведь Руфину терять нечего, он ходит по лезвию ножа, — продолжал спокойно Эквиций. — Я бы на твоем месте, сиятельный, обратился за поддержкой к префекту Телласию.

— А почему именно к Телласию?

— Потому что префект города Рима очень нуждается в деньгах. Не далее как сегодня утром кредиторы предъявили ему к оплате немалый счет.

— Ты это точно знаешь?

— А когда я ошибался в таких делах, патрикий.

Что верно, то верно, более осведомленного в вопросах финансов человека, чем бывший раб Эквиций, в Риме, пожалуй, не найти. Собственно, удивляться беде, свалившейся на голову префекта города Рима, не приходилось. Телласий вел роскошный образ жизни, часто путая городскую казну со своей собственной. И если в более счастливые времена ему это сходило с рук, то ныне подобная рассеянность могла обойтись очень дорого.

— Комит Федустий уже давно навис над сиятельным Телласием, словно коршун над добычей, — вздохнул Эквиций, — и только ждет подходящего момента, чтобы ударить наверняка.

— А чем префект Рима может мне помочь?

— У Руфина под рукой сотня головорезов, если ты, патрикий, всерьез задумал с ним посчитаться, то вагилы, городские стражники, тебе не помешают.

— Я что же, по-твоему, должен вести войну на улицах Рима?! — возмутился Трулла.

— А как ты иначе собираешься совладать с беглым нотарием?

Патрикий Трулла пожалел, что ввязался в гиблое дело. Лежал бы сейчас спокойно на мягком ложе, пережидая подступившую хворь. Но нет, жадность и честолюбие в недобрый час подтолкнули его к рискованному предприятию, в котором запросто можно потерять жизнь. К сожалению, отступать уже поздно. Но и в одиночку действовать слишком опасно. Эквиций прав, следует заручиться поддержкой сильных и влиятельных людей. И конечно, таким человеком вполне может стать префект города Рима. Вопрос только в том, какую долю потребует этот выжига за свое участие в прибыльном деле. Хорошо если ограничится половиной, а то ведь может попытаться наложить руку на все.

— А ты ему скажи, сиятельный, что куриал Модест в доле, — подсказал сообразительный Эквиций, — и что больше одной трети ты дать ему ну никак не можешь. В любом случае это будет очень большая сумма, в триста тысяч денариев по меньшей мере.

— Подожди, — насторожился Трулла, — откуда ты знаешь о сокровищах?

— Вот тебе раз, сиятельный, — удивился Эквиций. — Ты же мне сам вчера рассказал о кладе Прокопия.