Рафаэль Сабатини - Буканьер его величества
Только де Берни оставался невозмутимым. Он терпеливо подождал, пока адмирал перестанет хохотать и успокоится. После чего ледяным голосом он произнес:
— Хоть король и произвел вас в кавалеры и даже сделал губернатором Ямайки, однако вы, Морган, остались таким, каким сотворил вас Господь. И мне до сих пор непонятно, зачем он это сделал. Прошу вас, мисс, не обращайте на него внимания. Ума не приложу, и что он делает здесь, в адмиральской каюте, когда ему с его замашками самое место на полубаке.
— У тебя чертовски злой язык! — прямо ответил Морган, все еще сотрясаясь от смеха. Затем он поднял бокал за здоровье юной мисс.
— Не серчайте, сударыня… Мое почтение. Я пью за ваше счастливое избавление. И за ваше тоже, господин Сухопутный note 67 майор.
— Майор Сэндз, сударь, — сухо поправил его наш вояка.
— А это одно и то же, — заявил Морган и снова расхохотался.
Капитан Олдридж откашлялся и, сжав руки в кулаки, положил их на стол.
— Давайте вернемся к делу, сэр Генри. Что будем делать с теми орлами — там, на берегу?
Сэр Генри обратился к де Берни:
— Как думаешь, Шарль?
Де Берни ответил не мешкая:
— Прежде всего надо послать людей на «Кентавр» и привести в порядок все, что вы там понакрушили. Затем снять с «Черного Лебедя» пушки, поднять на скалу и сбросить в море. А «Черный Лебедь» расстрелять из наших орудий — превратить в решето. Ну а уж потом убраться восвояси.
— Что? И оставить этих злодеев на свободе? — с негодованием воскликнул Олдридж.
Негодовал не только он один. Майор, затрясшись от возмущения, отважился высказать свое слово:
— Это предложение достойно пирата! Да, клянусь честью! Так мог сказать только пират! Господин де Берни грудью стоит за своих бывших дружков — это ж ясно как божий день.
После его злобного замечания воцарилась глубокая тишина. Сэр Генри Морган медленно поднял глаза на дерзкого выскочку и, приняв надменный вид, посмотрел ему прямо в лицо:
— А кого, черт бы вас побрал, интересует ваше мнение?
Майор встал вне себя от гнева: как смел этот невежа говорить с ним в подобном тоне!
— Похоже, сударь, вы забыли — я имею полномочия короля и…
— Подите вы к дьяволу с вашими полномочиями, сударь! — прогремел Морган. — Это дело вас совершенно не касается.
— Еще раз говорю вам, сударь, я имею полномочия короля.
— Я питаю безмерное уважение к его величеству, черт возьми! Сядьте, любезнейший. Вы нам мешаете. Да садитесь же!
— Нет, вы выслушайте меня, сударь, — не унимался майор, ничуть не испугавшись хмурого взгляда сэра Генри. — Я вправе заставить вас слушать меня. Да, это мое право. Как офицер Британской короны, я считаю своим долгом отвергнуть — категорически отвергнуть — предложение, которое наносит оскорбление его королевскому величеству.
Бросив на него недобрый взгляд, сэр Генри дрожащими от смеха губами, которые не могли скрыть даже его усы, бесстрастным, угрожающим голосом проговорил:
— Вы закончили, сударь?
— Я еще и не начинал, — ответил майор и, прокашлявшись, собрался продолжить.
— Это всего лишь вступление, — вставил де Берни.
Тут Морган со всего размаху грохнул кулаком по столу:
— Должен вам напомнить, майор, вы младше меня по чину, которым вы так кичитесь, а значит, будьте любезны подчиняться мне! Я не имею привычки напоминать моим людям, что здесь командую я. И вы будете говорить тогда, когда вас попросят.
— Вы забываете, сударь… — попробовал возразить майор.
— Я ничего не забываю! — проревел сэр Генри и прибавил: — Я же сказал вам, сударь, сядьте. И оставьте, к чертям, вашу фанаберию, а не то велю заковать вас в кандалы! Садитесь!
Выпучив глаза, майор было принял вызывающий вид, однако повелительный взгляд адмирала живо поставил его на место, и он стоял и только мигал глазами. Потом, презрительно пожав плечами, он отставил стул от стола и сел, положив ногу на ногу.
Сэр Генри обратился к де Берни:
— Итак, Шарль?
— Капитан Олдридж полагает, что негоже даровать свободу команде «Черного Лебедя». Однако, на мой взгляд, в этом нет ничего страшного. Они крепко сели на мель: у них нет ни корабля, ни пушек, ни капитана — положеньице не позавидуешь. Если им когда и удастся выбраться отсюда, маловероятно, что они снова возьмутся за старое. Слишком хороший урок они получили.
— Клянусь честью, я такого же мнения, — сказал Морган, искоса взглянув на майора. — Хотя майор Суша наверняка думает иначе.
Майор раздраженно снял ногу с колена и, подавшись вперед, проговорил:
— Я уже говорил вам, сударь, меня зовут Сэндз.
— Да ну? — усмехнулся Морган. — Суша или песок — разве это не одно и то же? (Он поднялся.) Пошли, Олдридж. За работу. Последуем совету Шарля. В конце концов, это самое верное.
Олдридж встал и пошел следом за адмиралом. Однако, перед тем как уйти, адмирал повернулся к мисс Присцилле и сказал:
— Сейчас пришлю слугу, он приготовит вам каюту, а также вам, Шарль, и вам, майор.
Майор и де Берни поднялись одновременно. Майор холодно кивнул. Но де Берни хотел еще что-то сказать:
— Если позволите, Морган, я пойду на Ямайку на другом корабле. Может, мне самому заняться «Кентавром»?
Морган удивленно посмотрел на него, потом обвел взглядом остальных. У майора непроизвольно вырвался вздох облегчения, мисс Присцилла подняла глаза, исполненные недоумения и печали. Сэр Генри сжал губы, погладил длинные усы и призадумался.
— Какого дьявола!.. — начал он, потом пожал плечами и сказал: — Впрочем, как знаешь, Шарль, как знаешь! Пойдем, Олдридж.
Тяжело ступая, он вышел из кают-компании в сопровождении сухощавого капитана, оставив де Берни наедине с его спутниками. Мисс Присцилла тоже встала. Она была на редкость спокойна и чересчур бледна.
— Барт, — промолвила она, — поднимитесь на палубу и побудьте там немного, окажите любезность!
Майор устремился к ней и подал руку.
— Дорогая! — воскликнул он.
Девушка покачала головой.
— Нет-нет, я хотела сказать, чтобы вы оставили меня. Мне нужно переговорить с господином де Берни.
Лицо майора вытянулось.
— Вы хотите с ним говорить? Но о чем? С какой стати?
— Это касается только меня, Барт. Или вы полагаете, нам нечего сказать друг другу после всего, что произошло? Думаю, вам тоже есть, что ему сказать. Я считаю, что мы в долгу перед ним. А вы?
Майор смутился. Его терзали противоречивые чувства.
— Конечно, я многим обязан господину де Берни… Это вполне естественно. Клянусь честью — вполне естественно! Признаться, я ошибался в нем. По крайней мере, в некотором смысле. И…
— Ради Бога, ни слова больше! — остановил его де Берни. — Этим вы только все испортите.
