Джеймс Нельсон - Ладья викингов. Белые чужаки
— Ну… — протянула она, когда голова перестала кружиться.
Харальд тяжело дышал, и даже в тусклом свете было видно, как сильно он побледнел. Похоже, он потратил слишком много сил на то, чтобы унести ее из Тары.
«Он может потерять сознание», — подумала она. И тогда она сбежит.
Бригит огляделась. Они находились на дороге, которую окружали темные поля и еще более темные рощи вдалеке. До рассвета оставалось еще несколько часов. Дождь усилился, и Бригит чувствовала, как быстро намокает спереди по дол ее платья, до сих пор остававшийся сухим лишь благодаря тому, что она висела лицом вниз на плече у Харальда.
Она понятия не имела, где находится. Ей редко удавалось выехать за пределы Тары, и всегда в сопровождении охраны. Ирландские земли были слишком опасны, чтобы принцесса могла путешествовать в одиночестве. И если Харальд сейчас упадет замертво, она не сумеет найти дорогу обратно.
Харальд присел, чтобы ноги могли отдохнуть. Он снова одарил ее своей глупой улыбкой, и внезапно Бригит захотелось ударить его, но она сдержалась. Пощечина ничего не исправит. Она стала думать над тем, что же может исправить положение вещей.
Несколько минут они не двигались, Харальд все так же улыбался, Бригит размышляла о том, где она находится и что ей теперь делать, а дождь все набирал силу. Наконец Харальд поднялся, кивнул Бригит, а затем повернулся и зашагал по дороге.
Бригит смотрела ему в спину. Харальд успел пройти несколько шагов, прежде чем понял, что она не идет следом.
Он остановился, обернулся и жестом позвал ее за собой. Она медлила.
Девушка не могла вернуться в Тару одна. Она не знала дороги, но даже если бы знала, ее скорее всего ограбили бы или убили по пути. Харальд не станет возвращать ее назад, потому что его прикончат, как только он покажется в Таре. Ей нельзя было оставаться здесь, среди полей, в одиночестве… Она не знала, что делать.
—А-а-ах! — Вложив в этот крик все свое отчаяние, Бригит зашагала вслед за Харальдом.
Несколько часов они шли бок о бок. Темное небо светлело, пока не стало напоминать серую волчью шкуру, дождь не прекращался, иногда стихая до мороси, иногда извергая на них потоки воды. Дорога, по которой они шагали, вскоре превратилась в длинную извилистую полосу грязи, которая липла к подошвам и хлюпала под ногами. Бригит размышляла, знает ли Харальд, куда идет. Она не думала, что тот знаком с этой дорогой, и не понимала, как он может двигаться с такой уверенностью, не зная пути.
Если бы они встретили хоть кого-нибудь, например пастуха, или группу монахов-паломников, или хотя бы бродячих актеров, Бригит спросила бы их, как вернуться в Тару, пообещав немалое вознаграждение за то, чтобы ее проводили ко двору отца-короля. Но под проливным дождем они шагали одни.
Примерно около полудня, насколько Бригит могла догадаться, голод и усталость стали невыносимыми. К тому времени она уже отставала от Харальда на несколько шагов, и, завидев большой камень, показавшийся вдруг необычайно удобным, девушка сошла с дороги и села на него. Закрыв глаза, она наслаждалась тем, что наконец-то можно расслабить ноги.
Миг спустя она снова открыла глаза. Харальд, не слыша, что она больше не следует за ним, шагал дальше. Бригит на секунду задумалась, не стоит ли его отпустить.
— Харальд! — крикнула она наконец, и тот обернулся. — Мне нужен отдых.
Харальд послушно вернулся к камню, на котором она сидела, и Бригит поборола внезапное желание почесать его за ушами, чтобы проверить, не станет ли он жмуриться и высовывать язык. Он сел рядом и улыбнулся, но Бригит предпочла его игнорировать. Она подняла корзинку для шитья, которую вначале поставила на землю, и принялась рыться под закрывавшей ее тканью. Хлебцы, которые она положила туда для Харальда, промокли, и все же их удалось вынуть, не разломав. Один она протянула Харальду, который с благодарностью кивнул. Правда, хлебец тут же развалился у него в руках, но юный викинг успел поймать кусочки и один за другим забросил их в рот. Бригит тоже принялась за еду.
Сушеное мясо оказалось вкуснее, чем отсыревший хлеб, влага только пошла ему на пользу. Когда они доели мясо, Бригит почувствовала себя чуть лучше, хоть и промокла насквозь, до дрожи.
«Этот мерзкий, жалкий норвежец привык к такой погоде, но я-то нет», — подумала она. И тут Харальд протянул руку, обнял ее за плечи и привлек к себе. Бригит ощутила тепло его тела даже сквозь слои шерстяной одежды, и ей стало легче на душе. Она немного согрелась.
Какое-то время спустя Харальд встал и помог Бригит подняться. Ноги ее болели, мышцы протестовали, ей казалось, что она не сможет выпрямить спину. А вот на Харальда, похоже, совсем не влияли ни холод, ни трудности долгого перехода, несмотря на недавно перенесенную болезнь. Бригит не хотела казаться слабой, а потому заставила себя выпрямиться и приноровиться к ритму его шагов.
Они отошли на полмили от места, где отдыхали, когда увидели дым. Бригит вначале приняла его за темную неровную тучу, низко нависшую над горизонтом, но по мере того, как они подходили ближе, убеждалась, что это действительно дым, скорее всего, от очага, растрепанный ветром на фоне облаков.
— Харальд, посмотри! — Она потянула его за рукав монашеской рясы, которую считала неплохой маскировкой, и указала на дым.
Харальд послушно взглянул в указанном направлении. Заметив дым, он мрачно кивнул и двинулся в противоположную сторону.
— Харальд, нет! — Бригит снова указала надым, пытаясь быть убедительной.
Этот дым обещал ей тепло очага, возможность высушить одежду, одеяла и еду, о которых она тут же принялась мечтать со всей страстью. А еще там наверняка были люди, которые помогут ей вернуться в Тару.
Харальд покачал головой и вновь указал в противоположную сторону. «Он думает, что там опасно, — поняла Бригит. — Или же твердо намерен меня похитить».
Это не имело значения. Мысль об уютном доме, пусть даже это окажется грубая пастушья хижина, поглотила все остальные. Бригит развернулась и зашагала в том направлении.
Она успела сделать не больше десяти шагов, прежде чем ощутила руку Харальда на своем плече, и решила, что больше не позволит себя нести. Отскочив, она ударила Харальда в висок своей швейной корзиной. Легкая корзина из ивовых прутьев не могла причинить ему особого вреда, и Харальда сбило с ног скорее удивление. Бригит хотела как следует пнуть его, но он двигался быстрее. Сделав подсечку, он опрокинул ее в грязь. Она упала, охнула, приземлившись на задницу, и постаралась подняться, пока Харальд на нее не прыгнул.
Бригит в ярости обернулась к нему, вскинув корзину, чтобы снова его ударить, однако с изумлением обнаружила, что Харальд смеется. Он медленно встал, неотрывно глядя ей прямо в глаза, поднял с земли копья, которые уронил после ее неожиданной атаки, кивнул и указал на дым. Бригит опустила корзину и тоже кивнула, шагая в нужную сторону. Она чувствовала себя главной, чувствовала, что контролирует ситуацию, — впервые после ночной стычки со стражниками. И эти ощущения ей нравились. Бригит привыкла командовать и наслаждалась властью.
