Казаки. Донцы, уральцы, кубанцы, терцы. Очерки из истории стародавнего казацкого быта в общедоступном изложении - Константин Константинович Абаза
Прошло два года после достопамятной защиты Азова, когда казаки получили царский указ покинуть Азов, возвратиться по своим куреням или же отойти на Дон, «кому куда пригодно будет». Из страха войны с турками, Московское государство отказывалось таким образом содержать в отдаленной крепости свой гарнизон. Тогда казаки вывезли оттуда все запасы, артиллерию, снаряды, подкопали уцелевшие башни и стены; затем, оставив небольшой отряд, перешли с чудотворной иконой Иоанна Крестителя на Махин остров, что против устья Аксая. А в том же году появились в виду Азова 38 турецких галер. Казаки, бывшие в крепости, немедленно взорвали подкопы, и турки принуждены были раскинуть шатры на развалинах одной из сильнейших своих крепостей Мустафа-паша, начальствовавший флотом, за неимением ничего лучшего, обнес город частоколом, а из барочного лесу поделал казармы. Несколько позже туркам пришлось восстановить крепость, хотя далеко не в прежнем виде – ту строили генуэзцы, мастера этого дела – с тем, чтобы через сто лет, после двукратной защиты, навсегда от нее отступиться в нашу пользу.
Как донцы жили и воевали в старину
Они имели свой особенный уряд, во многом схожий с запорожским, простой и приспособленный к их воинскому быту. С весны они обыкновенно собирались в главный город и располагались большим станом, что носило название «главного» войска. Здесь казаки большими голосами избирали войсковую старшину: войскового атамана, в помощь ему двух есаулов и для отписок – дьяка, или войскового писаря. Есаулы ведали войсковые доходы; они же приводили в исполнение приговоры круга.
Кругом называлось собрание всех наличных казаков, которые обыкновенно сходились где-нибудь в чистом поле или возле войсковой избы. Приговор круга считался окончательным: ему подчинялся сам атаман. В случае же разномыслия по какому-нибудь важному делу казаки прибегали под руку царя; тогда его воля исполнялась беспрекословно. Шумны, зачастую драчливы, были сборища казаков; но, по первому слуху о неприятеле, в войске водворялся порядок, наступала тишина; смолкали самые озорливые и, под страхом немедленной расправы, подчинялись выборному начальству. Двойная цепь пикетов и дальние конные разъезды зорко охраняли войско, стоявшее под Черкасском. Этот городок, затопляемый водой, был почти недоступен для неприятельской конницы, не имевшей артиллерии. Как только получалось верное известие о появлении неприятеля – со стороны ли Дона, или от Украины, – несколько сотен, с походным атаманом впереди, неслись напрямик, через степи, в тыл противнику, сторожили его на перевозах, ожидали у бродов, налетом отнимали добычу и невольников. Самые дальше наезды казаки совершали ночью, шли по звездам, нападали во время бури или сурового ненастья, когда враг меньше всего ожидал нападения. Пока он опомнится, пока соберется, удальцы уже скрылись во тьме, с табунами лошадей, с прелестными пленницами. «Казак шел в траве, вровень с травой», – говорили в старину: высокий ковыль, кустарник, овраг, плетень – всем укрывался казак, не брезгал ничем. Вожак, что шел впереди, узнавал по следу не только, в какую сторону прошел неприятель, но когда именно – вчера-ли, третьего дня, и во сколько коней. Переправляясь через реки, казаки, подобно татарам, клали седло с вьюком на «салу», или небольшой плот из камыша и, привязавши его к лошадиному хвосту, сами цеплялись за уздечку. Таким способом они переплывали самые большие реки. Выряжались в поход налегке: кроме сухарей ничего не брали; одевались бедно, вооружались ручными пищалями, копьями, саблями; в больших походах возили с собою фальконеты: длинные малокалиберные орудия, стрелявшие со станков свинцовыми ядрами от 1 до 2 фунтов весом. Отряд обыкновенно разделялся на сотни и пятидесятки, под начальством выборных нарочито для похода есаулов, сотников, пятидесятников. Смотря по надобности, казаки сражались конным строем или же пешие. Если случалось им бывать окруженными, они быстро смыкались, батовали лошадей и отстреливались из-за них до тех пор, пока хватало пороху или же пока неприятель, наскучив осадой, отходил прочь. Нападали же казаки всегда лавой, т. е. длинным разомкнутым строем, при помощи которого они охватывали противника с флангов, заскакивали ему с тыла; за первой лавой следовала другой, потом третья… Редко кто мог устоять, заслышав гиканье, завидев грозно ощетинившиеся казацкие пики.
При одновременном участии конницы с пехотой, последняя становилась посредине, при своих орудиях, а конница на обоих флангах. В этом случае пешие казаки стреляли залпами, после чего кидались в рукопашную. Такова была простая, бесхитростная тактика казаков, рассчитанная на верную удачу над противником, с которым им приходилось встречаться в открытом поле: ногаями, татарами, калмыками или иными кочевниками русских окраин. Тот же противник, появляясь в пределах казачьих поселений, всегда встречал сопротивление, с какой бы стороны он ни зашел. Вестовая пушка или колокол возвещали тревогу: станичный есаул, схватив знамя, скакал с ним по улицам и зычным голосом призывал население на защиту стены. Старики, жены, подростки – спешили отогнать коней и стада в камыши, чтобы там пересидеть тревогу; лодки затоплялись в воду, все прочее имущество закапывалось в ямы. Особенно часто схватывались казаки со своими ближайшими соседями, азовцами. Тут они придирались к каждому пустому
