Купец из будущего - Дмитрий Чайка
Старший из авар прокричал что-то непонятное. Впрочем, это не могло быть ничем иным, кроме команды встать и идти, благо солнце поднялось уже высоко. Люди, подгоняемые тупыми концами копий, понуро побрели на восток. Туда, откуда и приходили в эти земли страшные всадники авары. Детишек не вязали, их заставили идти рядом с бабами. Да и куда денется пятилетний мальчишка, если отойдет от родной деревни на пару-тройку верст? Бежать в лес к волкам? Смешно! И Самослав, не видя ничего перед собой, тупо переставлял ноги, пока силы не оставили его. И тогда всадник поднял его, словно цыпленка, и посадил впереди себя на коня. Это был первый раз, когда Само ехал верхом, ведь у них в деревне лошадей не было. Несколько раз батя приносил с охоты мясо тарпана, что табунами бегал в лесах, но дичь уходила все дальше, она не терпела соседства с человеком. Кроме волков, пожалуй, чей вой пугал мальчика стылыми зимними вечерами. Батя учил, что человеку в лесу нет спасения от волчьей стаи. Даже если забраться на дерево, волки будут ждать, пока двуногая дичь не слезет сама или не упадет во сне. И тогда последним, что увидит незадачливый охотник, будет серая молния, вцепившаяся зубами ему в горло. Так учил его батя, а теперь он убит. Само смахнул непрошеную слезу. Неужели он теперь совсем один на всем белом свете?
Самослав не знал, что прямо сейчас мамка, глотая бессильные слезы, наблюдала из кустов за тем, как его уводят. Несмышленые братья задумали было дать рёву, но мамка крепко заткнула им рты, и замерла в кустах, недвижимая. Она сделала свой выбор, она не станет рисковать.
* * *
Николай Семенович жадно читал страницу за страницей, ведь то, что ему снилось, не могло быть горячечным бредом умирающего. Он никогда не слышал ни про великих каганов, ни про их войны с какими-то лангобардами, а значит, и присниться ему такое просто не могло. Он ломал голову над природой своих сновидений, но поделиться этим не мог ни с кем. Он как-то попробовал пересказать свои сны жене, но она смотрела на него безучастно, будучи мыслями очень далеко. Ей было не до авар и славянского мальчишки. У нее умирал муж.
Николай Семенович бросил это бессмысленное дело, и каждый новый сон встречал, словно вызов. Он гнал от себя гнетущие мысли, погружаясь с головой в свежую информацию, что отвлекала его от опостылевшего телевизора. Он цеплялся за новую жизнь, что дарили ему эти сновидения, она манила его к себе. И он читал запоем, проглатывая страницу за страницей, дивясь чудным именам и обычаям. А вот мнение современников о далеких предках его покоробило. Он представлял себе славян былинными богатырями, сошедшими с картин Васнецова. А тут император Маврикий, один из лучших военачальников своего времени, знавший этот народ не понаслышке, пишет в своем труде «Стратегикон»:
«Они селятся в лесах, у неудобопроходимых рек, болот и озер, устраивают в своих жилищах много выходов вследствие случающихся с ними, что и естественно, опасностей. Необходимые для них вещи они зарывают в тайниках, ничем лишним открыто не владеют и ведут жизнь бродячую.
Сражаться со своими врагами они любят в местах, поросших густым лесом, в теснинах, на обрывах; с выгодой для себя пользуются засадами, внезапными атаками, хитростями, и днем и ночью, изобретая много разнообразных способов. Опытны они также и в переправе через реки, превосходя в этом отношении всех людей. Мужественно выдерживают они пребывание в воде, так что часто некоторые из числа остающихся дома, будучи застигнуты внезапным нападением, погружаются в пучину вод. При этом они держат во рту специально изготовленные большие, выдолбленные внутри камыши, доходящие до поверхности воды, а сами, лежа навзничь на дне реки, дышат с помощью их: и это они могут проделывать в течение многих часов, так что совершенно нельзя догадаться об их присутствии. А если случится, что камыши бывают видимы снаружи, неопытные люди считают их за растущие в воде, лица же, знакомые с этою уловкою и распознающие камыш по его обрезу и занимаемому им положению, пронзают камышами глотки лежащих или вырывают камыши и тем самым заставляют лежащих вынырнуть из воды, так как они уже не в состоянии дольше оставаться в воде.
Каждый вооружен двумя небольшими копьями, некоторые имеют также щиты, прочные, но трудно переносимые с места на место. Они пользуются также деревянными луками и небольшими стрелами, намоченными особым для стрел ядом, сильно действующим, если раненый не примет раньше противоядия или (не воспользуется) другими вспомогательными средствами, известными опытным врачам, или тотчас же не обрежет кругом место ранения, чтобы яд не распространился по остальной части тела.
Не имея над собою главы и враждуя друг с другом, они не признают военного строя, неспособны сражаться в правильной битве, показываться на открытых и ровных местах. Если и случится, что они отважились идти на бой, то они во время его с криком слегка продвигаются вперед все вместе, и если противники не выдержат их крика и дрогнут, то они сильно наступают; в противном случае обращаются в бегство, не спеша померяться с силами неприятелей в рукопашной схватке. Имея большую помощь в лесах, они направляются к ним, так как среди теснин они умеют отлично сражаться. Часто несомую добычу они бросают как бы под влиянием замешательства и бегут в леса, а затем, когда наступающие бросаются на добычу, они без труда поднимаются и наносят неприятелю вред. Все это они мастера делать разнообразными придумываемыми ими способами, с целью заманить противника.»
— Мда, — озадаченно произнес Николай Семенович, которому до этого при слове «славяне» ничего не приходило в голову кроме картины «Три богатыря». — Я все это как-то
