Страшные сказки народов мира - Пётр Гуляев
Рыцари, полукругом обступившие хашашина, ринулись вперёд, протягивая к его горлу свои узловатые пальцы. Юсуф видел, как приближаются к нему их раскрытые чёрные пасти, мутные безжизненные глаза и покрытые гнойными язвами костяные скулы. Двоих воинов он даже успел узнать – это были часовые, которых он собственноручно убил каких-то полчаса назад… Из разрезанных шей сочилась на горжеты густая мутная слизь. Белые сюрко с вышитыми на них зелёными крестами были пропитаны тёмной кровью.
В последние мгновения Юсуф ясно понял, что не будет никакого вечного посмертия одесную Всевышнего. Не будет и вечных пиров с обворожительными девами в благословенных садах. Не будет ничего. Совсем. Лишь мрачная безжизненная пустота. И бледно-зелёное пламя сенешальских глаз.
На горле хашашина железным капканом сомкнулись чьи-то зубы, и он рухнул на ковёр в фонтане брызг собственной крови. Набросившись на тело убийцы, живые мертвецы в рыцарских доспехах принялись рвать его на куски, но этого Юсуф уже не чувствовал.
Возвращение
Степь жарилась под палящим солнцем. Ни единого облачка не виднелось в ясном небе. Уже несколько дней не было ни дождя, ни малейшего дуновения ветра, и степная трава изнывала от жары – необычно долгой для здешних краёв в последнем месяце лета. Этот тягостный зной мог свести с ума любого, даже самого выносливого воина великой армии. Любого, кроме Очира. Очир был счастлив. Он наконец-то возвращался домой.
Настроение хозяина передавалось Кровинке, и та тоже как будто бы не замечала жары. Кровинкой Очир назвал свою гнедую за редкий рубиновый оттенок, который принимали её мохнатые бока в лучах закатного солнца. Кроме того, для настоящего монгола нет существа, более родного по крови, чем его боевая лошадь. Не один раз во время долгих зимних походов покорная Кровинка выручала своего всадника, предоставляя ему несколько глотков своей густой горячей крови для обогрева и насыщения. Очир отдавал долг боевой подруге, ухаживая за ней так, как никогда не ухаживал ни за саблей или луком, ни тем более – за женщиной. При каждой возможности, будь то ночлег или кратковременная дневная стоянка, Очир тщательно расчёсывал роскошную медную гриву Кровинки, шепча ей в ухо ласковые слова.
Кровинка бойко шла рысью, расталкивая круглыми боками высокую, в половину человеческого роста, жёлтую траву. Копыта лошадки гулко стучали по высохшей плотной земле. В такт её шагам по стремени Очира весело постукивала притороченная к седлу связка из трёх отрубленных голов. Наездник коротко взглянул на свой груз, и по его круглому лицу расплылась широкая улыбка. Хан будет доволен. Эти трое бандитов были известными дайсанами, они служили кровным врагам хана. За то, что Очир принесёт своему господину головы этих неверных псов, он получит богатое вознаграждение. Разве может что-либо порадовать монгола сильнее, чем вид мёртвого тела его недруга?
Очир тут же сам ответил на свой вопрос. Нет, не баснословная награда в виде увесистого мешочка с золотом, подаренная ему Ринчен-нойоном за долгую верную службу, когда тот отпускал Очира домой. И не пастбища и стада, которыми, несомненно, вознаградит его хан за доставленные головы злосчастных дайсанов. И даже не женщины и рабы, которыми теперь до глубокой старости обеспечит себя бывалый воин. Всё это приятно, но не главное. Острее всего сердце Очира начинало щемить, когда он думал о том, что совсем скоро вернётся домой. Снова увидит восход над родной равниной, прикоснётся к плакучему дереву над ручьём, вдохнёт благоухание полевых цветов.
Долгий десятилетний поход в неизвестные западные земли, затеянный ещё благословенным Чингисханом, наконец-то закончился. Много чудных народов и стран повстречал Очир на этом пути, дослужившись от обычного бойца до сотника – командира конных лучников. За эти десять лет он срубил тысячу вражеских голов, сжёг десятки городов и селений, попортил сотни женщин и девушек. Испробовал на вкус множество дивных блюд и напитков, увидел высокие горы и бурные реки, бескрайние леса и жаркие пустыни. Очир ночевал в обнимку с лошадью то под звёздным, то под снежным или мокрым небом. Но нигде ни на миг он не забывал своей далёкой родины, и нигде не встретил места чудеснее.
И вот заветная мечта осуществлялась: до родных кочевий оставалось не больше четырёх дней пути. Это если двигаться южным обходным путём, мимо Чёрного Кургана. Чтобы обойти его стороной за тридцать три полёта стрелы, как того требовала традиция, нужно было сделать огромную дугу – обойти широкий овраг, пересечь вброд две речушки и затем долго идти вдоль непроходимо глубокой степной балки, сначала на юг, а потом обратно на север по другой стороне. Был и другой путь – пройти прямо у подножия Чёрного Кургана, срезать путь и быть дома уже к завтрашнему вечеру. Разумеется, Очир выбрал короткую дорогу. Старинные суеверия уже не занимали его голову, как когда-то. Во время своих ратных приключений он многого насмотрелся и почти перестал верить в тёмные силы потустороннего мира. Самым злым и опасным существом, по наблюдению опытного сотника, был человек. А на целом свете не было человека, который мог бы напугать Очира.
Раскалённое солнце сдвинулось по небу ещё на полторы ладони, когда зоркие глаза всадника выхватили на краю плоского блюдца горизонта мглистую выпуклость. Чёрный Курган. Очир улыбнулся знакомому с детства силуэту и легонько пришпорил Кровинку. Та послушно отозвалась и ускорила шаг. Вскоре Очир уже спешивался у подножия запретного холма.
Чёрным этот курган был прозван неспроста. Когда его насыпали, и чьё тело упокоилось в этом месте, не помнили даже самые древние старцы. Однако название своё он оправдывал: на высоком земляном валу, окружённом плоскими выветренными камнями, не росло ни травинки. Зловещей проплешиной он возвышался на три человеческих роста над бесконечным травяным морем. Люди верили, что тому, кто окажется слишком близко к Чёрному Кургану, не видать больше счастья. Когда-то верил в это и Очир. Когда был глупым юнцом. Теперь он – взрослый мужчина, испытанный воин, настоящий монгол. Очир начал готовиться к ужину и ко сну.
Солнце садилось, окутывая остывающую степь в мягкие розовые тона. Кровинка неторопливо жевала травку, Очир сидел на камне у подножия кургана спиной к заходящему светилу и мечтательно смотрел в сторону дома. Когда совсем стемнело,
