Юрий Корчевский - Княжья служба
– Да, да, сейчас, спасибо вам.
Мамочка трясущимися руками набрала на мобильнике номер, и вскоре подъехала карета «скорой». Все, мне здесь делать нечего.
Медленно, ощущая усталость, я поплелся к мостику, перешел, как все люди, на другой берег, и вернулся домой. Приключения ко мне так и липли, хотя я вовсе этого и не желал, но спасенная девочка стоила затрат сил; обезоружить преступника – почетно, может быть – благородно, но спасти жизнь – совсем другое дело.
Все, все, хватит с меня на сегодня. Вытащил ноутбук, подключился к Интернету, получил электронную почту, полазил по паутине. Да, разделов много, но все поверхностные какие-то, нет глубины. Спать пора, завтра начинается рабочая неделя.
Рабочий день шел как обычно – утренняя планерка, доклад дежурного врача о поступивших пациентах, обход по палатам стационарных больных.
Поскольку понедельник – операционный день, то вторым по очереди оперировал я, после заведующего отделением. Пока я мыл руки в предоперационной, подбежала санитарка операционного блока. «Быстро в операционную!» В таких ситуациях не до вопросов. Я влетел в операционный зал, лицо и халат заведующего были залиты кровью.
– Юра, глянь, по-моему, лигатура соскочила с артерии: я пальцем прижал, но сам ни черта не вижу.
Электроотсосом осушил рану, хотя и не полностью – все равно где-то подкравливало. Я сконцентрировался:
– Бросай палец!
Медленно, очень медленно заведующий отводил руку. Я впился взглядом в операционную рану. Вот она, струйка алой, явно артериальной крови поднималась от сосуда. Я схватил иглодержатель с иглой и прошил артерию, захватив окружающие ткани. Стараясь двигаться быстрее, перевязал. Если двигаться быстро, порвется лигатура, а может быть, и ткани пациента. Все! Фонтанчик крови на глазах иссяк. Промокнул салфетками рану – сухо. Напряжение отпустило.
Вернувшись в свою холостяцкую квартиру, поужинал, поймал МЧСовскую волну на рации – очень уж оживленные переговоры, пока никак не врублюсь. Ага, это же про пожар. Интересно, где и что? Так, уже яснее – горит общежитие университета Дружбы народов. Надо посмотреть, тем более – рядом, меньше квартала.
Пламя увидел издалека, горели несколько этажей. Пожарные поливали окна из брандспойтов. Эх, не то, ребята. На верхних этажах видны люди, сюда бы лестницу на автошасси.
Девушки и ребята взывали о помощи; наконец, кто-то не выдержал моря пламени и бросился из окна вниз. На что он надеялся? Пятый же этаж.
Я бросился к зданию. Раздались крики зевак; я задрал голову – посмотреть, что происходит, и на меня обрушилось что-то тяжелое. ешкин кот, кто-то упал на меня. Удар был так силен, что я лишился чувств.
Как мне показалось, пришел в себя не скоро, и в это же мгновение плечо и левую руку обожгло болью. Я разлепил глаза. Надо мной стоял рыжий бородатый детина, в поднятой руке он держал кнут и явно собирался ударить еще раз. Тело среагировало само – я откатился в сторону.
– Хватит ему! Поднимайся!
Наверное, это мне. Я встал; получилось медленно и как-то неуклюже.
Ни фига себе! Забор из жердей, несколько связанных парней, поодаль стоит на крылечке избы нарядно одетый в лазоревый кафтан и мягкие ичиги русобородый мужик лет сорока. В трех метрах от меня стоит рыжий детина с кнутом в руке – одет добротно, но без яркости красок; сразу видно – слуга.
Боже! Опять я не в своем времени, доигрался в спасатели, засранец!
Шок, конечно, был, но я быстро успокоился. В первый раз выжил, и сейчас выкручусь. Мне даже стало любопытно – где я? В каком времени?
– Поклонись хозяину! – Детина ткнул меня кнутом.
Спина не отвалится, а получить кнутом без необходимости не хотелось. Я согнулся в поклоне. Хозяин кивнул.
– Звать как?
– Юрий.
Детина повернулся к связанным парням.
– Кланяйтесь все новому хозяину; кто еще не знает – боярин Охлопков, Федор Авдеевич.
Парни дружно согнули спину.
– Меня не интересует, кто кем был раньше. Делать будете то, что скажу. Будете работать исправно – не пожалеете, от работы отлынивать кто станет – испробует кнута. Калистрат большой умелец, лучше не пробовать. Спать будете в сарае, сено возьмете из копны. Калистрат, развяжи!
Детина подошел к парням, разрезал веревки. Все пятеро стали потирать запястья. Поскольку дело шло к вечеру, натаскали в сарай сена и завалились. Рядом со мной улегся белобрысый парень лет двадцати.
– Тебя как звать-то?
– Олекса, с Онеги.
– А я из Москвы, Юра.
– Слышал я уже.
– Ты как сюда попал?
– Известно как. Плыл с купеческим караваном. На днепровских порогах то ли ногайцы, то ли татары напали, в плен взяли, продали рабом этому – Охлопкову. А ты как?
– Да почти так же.
– Ну нигде от татаровья русскому спасения нет. Выбраться бы как-то, али весточку родным послать.
– Оглядись сперва, разузнай, как да чего. Ты не знаешь случаем, где мы?
– На Рязанщине, но где – не знаю.
– А год какой?
– Одна тысяча пятьсот двенадцатый.
Я присвистнул. Ничего себе, забросило! Опять на полтысячи лет назад.
– А царь-то, царь кто ныне?
Олекса заворочался на сене:
– Да ты никак дурной? Вопросы какие-то у тебя… – он не договорил, повернулся на бок и уснул.
А мне не спалось. Вот уж повезло, так повезло! Да еще холопом.
Ну, холопом, я думаю, не надолго. Можно при удобном случае сбежать, только – куда? В Москву что ли, податься? Помнится, в прошлый раз мне удалось быстро устроиться с жильем и вообще в той жизни, встретив купеческую вдову Дарью. Надо будет осмотреться, узнать, кто нынче великий князь, да вспомнить историю – чем славен, что делал.
Утром меня бесцеремонно растолкали, у открытых дверей сарая стоял Калистрат с неизменным кнутом в руке. Было очень рано, на улице только светало, а в сарае и вовсе темно.
Мужики быстро поднялись, омыли лица из стоящей рядом с сараем бочки.
Калистрат распределил всех по работам. Мне досталась колка дров. Работа нехитрая, но попотеть придется. Я брал из одной кучи деревянные чурбаны, колол топором на поленья и складывал под навесом.
На голодное брюхо работалось плохо. Часа через два появился Калистрат, осмотрел поленницу, нехорошо ощерился и взмахнул кнутом. Внутренне я был готов к удару, мгновенно поднырнул под хлыст, успел перехватить почти за кончик, закрутил на руку и резко дернул. Не ожидавший сопротивления Калистрат полетел вперед и упал бы, но я не дал, врезав от души пяткой в поддых. Схватив широко открытым ртом воздух, Калистрат согнулся, и я добавил ему по почкам сцепленными руками.
Любитель кнута свалился на бок и сипло завыл.
– Ты гляди, какой бойкий! Где драться научился?
– Жизнь научила.
