Сергей Пономаренко - Ключ к бессмертию
– Собственно, это получилось само собой, и я не знаю, как это объяснить.
Василю была приятна похвала профессора, только он не понял, в чем его заслуга. За что похвалил его профессор – за то, что он увидел удивительный сон? Случай любопытный, но для его научной работы он не представлял никакой ценности. На основании материалов судебного дела можно было сделать вывод, что несчастная Христина ведьмой не была.
– Иногда желание докопаться до сути происходящего может нарушить тонкий временной механизм. Поэтому не предпринимайте никаких шагов без согласования со мной. Готовьтесь весной поехать в этнографическую экспедицию на Полесье. Представьте свое видение маршрута, обозначьте места, которые следует посетить. Полагаю, там вы соберете больше материала, чем в библиотеке, штудируя записи судебных процессов.
Профессор быстро встал и направился к выходу из читального зала, оставив Василя в недоумении: чего именно он не должен совершать? И на что предпринятые им действия могут повлиять? Профессор явно что-то недоговаривал и в то же время чего-то от Василя ожидал. Видимо, странная тема диссертации – это не следствие чудачеств профессора, она имеет реальные основания, о которых Богдан Назарович пока умалчивает. Спросить же напрямую об этом профессора Василь не решился.
Педантизм профессора Черена проявлялся во всем, в том числе и в отношениях с сотрудниками университета. Он никогда не уделял внимания чему-либо выходящему за рамки его профессиональных интересов, говорил только о деле, держался в стороне от политики. Вел он жизнь весьма замкнутую, никого туда не допуская. Неизвестно было, имеет ли он жену, детей и даже где он живет. Однажды, когда профессора не было в университете, руководству потребовалось срочно его вызвать, так в канцелярии не нашлось его домашнего адреса, лишь запись «арендует квартиру». До того как профессор Черен переехал в Киев, он преподавал в Варшавском университете, имел весьма лестную характеристику и внушительный перечень научных работ.
Выполняя поручение профессора, Василь наметил маршрут будущей этнографической экспедиции, включил в него посещение Овруча и села Парышев. Экспедиция представлялась Василю занятием гораздо более интересным, чем изучение процессов над ведьмами по судебным книгам, где описания так похожи одно на другое. Профессор правильно делает, отправляя его изучать устное наследие жителей Полесья – предания и легенды – и, возможно, документы и записи церковных книг, сохранившиеся в сельских и частных архивах. То, что время неспокойное и даже опасное – доходили слухи о бесчинствующих бандах дезертиров в сельской местности, – Василя не пугало, как и не заботило, откуда возьмутся средства на продолжительную экспедицию в военное время. Он верил профессору Черену, не без основания считая, что тот пустыми разговорами не занимается. К тому же война с Германией и Австро-Венгрией затихла и с Юго-Западного фронта бесконечным потоком шли эшелоны, битком набитые деморализованными солдатами и офицерами, для которых война уже закончилась.
3
Выйдя из-под портика главного корпуса университета, Василь Хома зябко поежился: от пронизывающего ледяного ветра не спасала тонкая шинель. Спустившись по ступенькам, он быстрым шагом направился в Студенческий сквер, где заметил скопление народа вокруг памятника императору Николаю II.
«Опять митингуют. Словно у них других дел и забот нет! Когда это закончится и люди вернутся к своим обязанностям и работе? Студенты – к учебе, рабочие – на заводы, чиновники – в присутственные места?»
Василь не был приверженцем свергнутого самодержавия, но и не являлся ярым его противником. Он считал, что политикой должны заниматься обученные этому люди, а не те, кого на эмоциях выдвигает толпа. Лично для себя он решил в политику не лезть и просто переждать это смутное время, когда вся эта вакханалия вседозволенности и лозунгов закончится и страна вернется к стабильной жизни.
Перейдя Владимирскую улицу, Василь обернулся, залюбовался громадой красного здания университета, занимающего целый квартал. Непроизвольно он мысленно произнес девиз университета: «Utilitas, Honor et Gloria»[7].
Памятник императору Николаю II был измазан краской, на нем виднелись навешанные разноцветные ленточки. Обходя митингующих, Василь даже не пытался вникнуть в смысл их заявлений и требований. Он не понимал и не хотел разбираться, чем отличаются партии социал-демократов, социал-революционеров и социал-федералистов, входящие в состав правительства Украины, так как у них были почти идентичные лозунги. Большинство митингующих были в студенческих и гимназических фуражках и шинелях. Впрочем, чему было удивляться, ведь район, прилегающий к университету, недаром был прозван Латинским кварталом по аналогии с парижским студенческим кварталом у Сорбонны, на левом берегу Сены.
Выйдя из сквера на Терещенковскую улицу, Василь увидел долговязого Дмитрия, стоявшего возле бело-голубого здания в неогреческом стиле[8], бывшего особняка Терещенко, где теперь находился секретариат межнациональных дел[9]. Со своим одногодком Дмитрием Василь познакомился, когда учительствовал во Второй гимназии. Дмитрий Кожушко-Девиржи преподавал в гимназии математику и физику. Вскоре они стали близкими друзьями. В отличие от Василя, Дмитрий не был человеком аполитичным и весьма симпатизировал социал-демократам.
– Как тебе это чудо? – Дмитрий с любовью погладил капот автомобиля с блестящими вставками, принадлежащего его отцу, который работал в секретариате межнациональных дел.
Возле парадного входа, украшенного кариатидами, было очень оживленно, люди торопливо выходили из здания и входили в него.
– Обычный самодвижущийся экипаж, их стало очень много в городе, и они отравляют воздух, насыщая его отвратительными миазмами, подобно мифическим чудовищам. – Василь пожал плечами – он был равнодушен к автомобилям. – Что из этого следует?
– Очень многое, мой дорогой друг! Во-первых, это «Остин» выпуска 1909 года. Во-вторых, мой уважаемый отец, Николай Дмитриевич, сдержал слово и передал его мне в полное распоряжение на ближайшие дни. В-третьих, не далее как вчера я окончил курсы вождения, которые находятся недалеко отсюда, на улице Фундуклеевской, и полночи самостоятельно катался на автомобиле по городу.
– Не ожидай от меня поздравлений, на которые ты явно рассчитываешь. Предполагаю, что металлический монстр целиком поглотит тебя и ты забудешь обо всем на свете. Прости меня, Дмитрий, но ты очень увлекающийся человек и не всегда можешь отделить зерна от плевел.
– Согласен, Василь! Впереди у нас целая жизнь и необходимо многое успеть! Нельзя замыкаться в изолированном научном мирке, не замечать происходящих вокруг знаменательных событий. Пойми, друг мой Василь, сейчас происходят исторические события вселенского значения, и у нас есть уникальная возможность не только наблюдать их изнутри, но и принимать в них самое непосредственное участие! Мы изучали по учебникам и документам глобальные исторические события, кардинально менявшие картину привычного мира, и такие события происходят у нас на глазах! Вспомни Английскую революцию XVII века, Великую французскую революцию, а теперешние события такого же масштаба, и нам надо лишь широко открыть глаза и навострить уши! Еще лучше принять в них участие, не дожидаясь, когда эти события затянут тебя в свой водоворот!
– Камень в мой огород созерцания, Дмитрий? Видишь ли, историк должен быть беспристрастен в оценках, а когда сам участвуешь в событиях, невозможно не включить свое эго, избавиться от субъективизма. Оценку нынешних событий я оставляю историкам, отдаленным от нас во времени лет эдак на двадцать-тридцать.
– Философы лишь по-разному объясняли мир, но суть в том, чтобы изменить его! – торжественно произнес Дмитрий.
– Угораздило же тебя связаться с социалистами! Дело твое, у каждого своя цель в жизни! – Василь осуждающе покачал головой. – А чтобы добиться поставленной цели, нельзя распыляться, тратить себя на мелочи. Всегда необходимо определять, что для тебя главное. Для меня – это наука, госпожа История – царица всех наук!
– Мой высокоуважаемый преподаватель Петр Никодимович на лекции назвал царицей наук философию, именно знание ее основ способствует постижению сути явлений, событий, да и чего бы то ни было. – Дмитрий улыбнулся и, увидев, что Василь готовится к диспуту, сделал предостерегающий жест. – Спорить на эту тему я не буду. Приглашаю тебя к себе в гости, в родительское имение. Проведем там Святвечер и отпразднуем Рождество Христово.
– Я благодарен, Дмитрий, за твое приглашение, но вынужден отказаться. У меня иные планы. Прошу меня простить.
– Известны мне твои планы! Да успеешь ты еще поработать в библиотеке, Святки длятся всего две недели.
