Александр Байгушев - Партийная разведка
играли в коварные «унии». А мы, имея активный «Славянский собор» на Украине и сильную прорусскую, православную, минимум, половину населения республику, увы, не доработали — позволили западным, антирусски настроенным, ополяченным, католицизированным областям сыграть именно свою краплёную игру.
Но и этого мало. Мы не только грубо просчитались на Украине. Мы, русские, провалили политический расклад сил и внутри самой России. Когда Ельцин баллотировался в президенты, то взял себе в пару как бы «нашего», на словах русского Руцкого — тогда весьма активного в патриотических кругах, первого зама московского «Отечества» (ещё не лужковского, ещё тогда «нашего»!). Когда Лужков баллотировался в мэры Москвы, то себе в пару он взял в вице-мэры тоже как бы «нашего» Шанцева — первого секретаря Краснопресненского райкома, крепкого русского мужика, тогда активно патриотичного. Только благодаря таким хитрым упряжкам Ельцин и Лужков первый раз прошли с оглушительными под 80% результатами. Стали практически «всенародно-избранными». Чем потом и козыряли.
А мы где в это время были? Увы, мы всё опять надеялись на брежневский баланс сил. Мы опрометчиво жили инерцией брежневского державного орла с двумя головами и двумя крыльями в то время, как забежавшие вперёд паровоза евреи активизировались в своём «всеотрицании» и по живому отрезали от брежневского орла русское крыло.
Мы полностью потеряли контроль над горбачёвским и ельцинским окружением, вот нас «они» и макнули головой в кровь.
Как же мы до этого скатились? Оглянусь назад.
1. ЖУТКОЕ ПЕРЕИЗДАНИЕ «ОТТЕПЕЛИ»
Пришёл в генсеки Горбачёв, и стало ясно, что Андропов трагически ошибся с подготовленным им молодым • Преемником. Потому что при «меченом» Горбачёве (у него фо всему лбу, как дьявольская россыпь, будто даже мистически обнажились крупные черные родимые пятна) управление государством было почти полностью утрачено.
Спросите, почему же «Русская партия внутри КПСС» не «просветила» заранеё Горбачёва с его Раечкой или Ельцина с его Наиной? Но у них с молодости не было сомнительного окружения. Они считались без примесей! Мы, русские националисты, последовательно симпатизировали приходу к власти и Горбачёва, и Ельцина. Увы, это горькая, но правда.
Не разобрались. Не предвидели. Хотя, ну, что, я, например, мог знать о студенте юридического факультета МГУ Мише Горбачёве и его дорогой «философине» (с философского факультета) Раечке Титаренко? Ну, учился я Одновременно с ними в гуманитарном корпусе МГУ — Маленьком четырехэтажном старинном зданьице напротив "Кремля и Манежа на Моховой, где всё были, как на ладони, и всё всех знали? А что бросалось в глаза? Да только то, что они были заядлые театралы. На общей любви к театру и сошлись. Поженились в сентябре 1953-го, и свадьба была, как тогда у всех на Стромынке, в общежитии, Шумной, но скромной. Миша по натуре — сам артист, в самодеятельности брался за большие роли. Мечтал стать великим трагиком, как Михоэлс. Умирал по аплодисментам публики, мечтал о больших залах с ослепительными огнями рампы. Но подвёл язык — малороссийский корявый «волапюк» с диким произношением и неправильны-
ми ударениями, который он никак в Москве выправить не мог. Оказался совершенно не способен к языкам. Так вот и пришлось ему, вместо школы-студии МХАТ, поступить на юрфак.
Ещё про Горбачёвых мы знали, что, как всё мы, они переболели хрущёвской «оттепелью». Но единственный реальный «оттепельный» компромат был на Мишу лишь в том, что Миша не разлей вода был с будущим крупным диссидентом-«шестидесятником» Зденеком Млынаржем, одним из закопёрщиков «пражской вёсны», а после 1968 года злым эмигрантом — рупором антисоветских сил. Зденек Млынарж даже гостил у Миши в Ставрополье. Едва Миша станет генсеком, как Зденек Млынарж сразу начнёт наезжать в Москву, станет для Горбачёва окном в Европу и первым консультантом. Но кто же это мог предвидеть?
Напротив, мы тогда сочувствовали, что комсомольскому вожаку Мише оказался закрыт престижный путь в КГБ, куда он рвался, потому что в оккупацию дом Миши выбрали для постоя фашисты, и он часами ощипывал гусей, уток и кур для их стола. Тогда уже выглядел услужливым «лучшим немцем». Но сейчас я говорю с иронией. А тогда я сочувствовал, что, «замаливая оккупационные грехи», Миша вынужден был после университета распределиться «всего лишь на комсомольскую работу».
Уже позже были слухи, что у молодого Горбачёва кличка в Ставрополе «Миша — конвертик» (с намёком, на то, что без конвертика к нему не приходи). Но весь этот компромат в глазах того же кадровика Черненко, которому докладывали о сомнениях в «Русских клубах», пересиливался тем, что Мишу тащит сам «гебешник» Андропов, который уж должен был бы тут его тщательно проверить. Проверил ли? Или решил, что с такими пятнами не только
Ца лбу, но и в биографии да ещё с дедом «Моисеевичем» всегда будет Мишу крепко на привязи держать? |< Сейчас легко склониться к версии, что Горбачёв был Завербован. Но всё же я не верю в мифы о том, будто изначально Горбачёв наметил сознательно развалить пардоо и государство. Нет, поначалу он лишь «артистичеслси» (выступать он сразу начал, как артист, до упоения, до Цельного сценического счастья от огней рампы!) надеял^ стать любимцем народа на некоем переиздании хрущёвки «оттепели». Он мечтал повторить трагическую фигуру Хрущёва на новой исторической сцене. Идеологию «Оттепели» Горбачёвы пронесли с собой через всю жизнь. Мы благодаря «Русской партии внутри КПСС» опомнились — они с Раечкой остались на периферии с шумными оттепельными «шестидесятническими» идеями «гласности» и «обновления» (то есть «перестройки» — что абсолютно то же самоё по конспирологической масонской терминологии).
Итак, переиздание «оттепели»? На этом, я убеждён, споткнулась и была повязана «ими», всегда бегущими впереди паровоза, провинциальная чета Горбачёвых. Они дуМдли (а они думали всегда вместе, Миша и Раечка!) бурную |рвую «оттепель» раскрутить. Однако как её раскрутить, да ещё при неминуемом в таких случаях, естественном, весеннем грязном разливе, со всеми оттаявшими нечистотаМи, плохо контролируемом, власть удержать?
Своих близких, заранеё проверенных и особо доверенных людей, — тонкого слоя «тайных советников» — буперпрофессионалов-контрпропагандистов, на которых Можно всецело положиться, у Горбачёва, как и у Хрущёва, увы, не было (может быть, потому оба вождя так легко «сгорели»). Горбачёв, как ни хитрил, был весь на виду,
как и хитрован Хрущёв. Хитрецы, ловкачи, но без решающей тайной власти.
Черненко, придя к власти, подстраховываясь, просто не передал Горбачёву, как своему второму рабочему секретарю на хозяйстве, особо важные доверенные кадровые списки из личного сейфа. Да и не знаю, насколько большие тайные кадры были они у него. Ведь Черненко всетаки был «всего лишь» общий отдел. Знал всё, просвечивал всё кадры. Но кадры не свои собственные, а выдвигаемые по линии других, «отраслевых» отделов. Сам он был всегда только милым другом Костей — тенью Брежнева. Тайны особо доверенной партийной «К» — контрпропаганды у Черненко уже, пожалуй, и не было. Она исчезла, растворилась, как столбик дыма над кучкой пепла, вместе со смертью Суслова и его зиявшими пустотой сейфами. Только в КГБ тогда «их» своя собственная «К» и оставалась. Но тоже уже была не без греха. Про её основателя и предателя Олега Калугина, живущего сейчас в Америке, я уже рассказывал.
