Луи Буссенар - Том-Укротитель
Надо уходить!
Побледневшая, но спокойная молодая девушка повернула рыжего жеребца. С торчащими от бессильной ярости усами, дрожа от негодования, Том молча последовал за своей невестой.
В коридоре, где было потише, они посмотрели друг на друга, и Укротитель воскликнул:
— Это чьи-то козни…
— Я, кажется, догадываюсь, чьи…
— Лизи Джонатан?
— Именно! Я просто уверена.
— Но невозможно же вот так, за один день, завербовать тысячи людей.
— Оказывается, при желании можно.
— Однако есть и такие, кто нам сочувствует!
— Их слишком мало. Нас дружно забрасывает отбросами огромное большинство. Лизи припомнила мне удар плеткой.
— Вы жалеете о случившемся?
— Я бы охотно все повторила… на этот раз посильнее и похлеще. Кстати, если это будет продолжаться, то нам конец.
Тем временем в огромном коридоре столпились артисты вместе с животными. На арене никого не осталось.
Тут же невероятный шум сменили бурные аплодисменты, как будто цель достигнута.
— Я хочу выяснить, что все-таки происходит? — С этими словами Том вернулся на арену.
Трибуны взревели с новой силой, на молодого человека обрушился новый град гнилых отбросов. Укротитель спокойно продвигался по арене, ожидая, пока зрители утихомирятся.
Напрасное ожидание!
Всеобщий кумир[150] и любимец еще вчера, сегодня Том в бессильном молчаливом гневе выслушивал отвратительные оскорбления, не успевая уклоняться от летевших со всех сторон тухлых яиц.
Послышались выстрелы. Нашему герою угрожала смертельная опасность.
— Негодяй! Хвастун! Шут гороховый! Смерть проходимцу!
Еще немного, и Укротителя изрешетят пули.
Раздались предостерегающие голоса:
— Нет! Нет! Нельзя! Можно попасть в зрителей!
Послышались новые револьверные выстрелы. Дамы завизжали и, заткнув уши, поспешили к выходу. За ними, громко возмущаясь, последовали мужчины.
— Верните наши деньги! То, что мы заплатили за места!
Другие кричали:
— Надо снести ограждения и сжечь этот балаган! Сжечь, и все!
Нервно покусывая усы, Том бесстрашно стоял в центре манежа.
— Бараны! Если б только пятьдесят моих отчаянных друзей-ковбоев были рядом, я быстро поставил бы всех на место! Но обух плетью не перешибешь. Лучше уйти.
Бледный от ярости, Том повернулся и, осыпаемый оскорблениями, присоединился к труппе. Пока артисты поспешно отводили животных в безопасное место, зрители, словно обезумевшие, ломали и крушили бесценное цирковое оборудование. Вспыхнуло пламя.
Через полчаса погром прекратился. К счастью, всех животных и лошадей удалось спасти. Но потери оказались огромными. Потребуются большие деньги, чтобы закупить новое оборудование.
Ничего не оставалось, как уехать из Сан-Франциско.
ГЛАВА 4
Сыщик сообщает неслыханную новость. — Американский цирк на Центральном вокзале. — Хитроумное приспособление для жирафы. — Отъезд.
В отеле «Гамильтон» царила суматоха.
Крики животных, ржание лошадей, грохот бросаемых и передвигаемых волоком деревянных ящиков, стук молотков, непрекращающееся движение взад-вперед озабоченных людей, скопление грузовиков — такое зрелище предстало взору примчавшегося сюда Силквайера.
Жакко провел сыщика в столовую, где как раз заканчивали завтрак.
Последовали взаимные сердечные рукопожатия, приветствия.
— Здравствуйте, Вайяр! Здравствуйте, дорогой друг!
Гризли-Бен стал ласково укорять гостя:
— Почему же вы не приехали пораньше? Позавтракать вместе с нами, как мы просили?
— Да, дорогой сэр, — добавила миссис Диксон, — ведь это наш последний завтрак в Сан-Франциско.
— О, мадам, это было, к сожалению, невозможно.
— Но вы, по крайней мере, не голодны?
— Нет… Впрочем, от бутерброда с ветчиной, апельсина и чашечки чая не откажусь. Я отвык рассиживаться за столом.
— Когда же вы едите как положено? — спросил Том.
— Когда выпадает свободное время.
— И часто это бывает?
— Такое не случается никогда!
После этих слов детектив слегка поперхнулся горячим чаем. Отдышавшись и продолжая есть стоя, он поинтересовался:
— Итак, отъезд… и вы не вернетесь?
— Увы! Это окончательное переселение… всего и всех.
— Печально!.. Почти бегство…
— Беспорядочное отступление, мой друг!
— Таким образом, вы отказались от борьбы?
— А как бы вы поступили на нашем месте?
— Трудно сказать. Толпа наемных громил успокоится, как только ей перестанут платить. И потом не забывайте, что есть и правосудие!
— Вы серьезно? В этой стране все покупается и продается, в том числе и правосудие.
— Согласен. Хотя при некоторых обстоятельствах суду не останется ничего другого, как исполнить свой долг.
— Слишком поздно! Мы уезжаем сегодня вечером.
— Позвольте полюбопытствовать: куда? Может быть, вы и правы. Но все же…
— Что вы хотите сказать?
— Что у ваших врагов нет больше средств для подкупа толпы и судебных чиновников.
— Не может этого быть!
— Так оно и есть! Я точно знаю!
— Ничего не понимаю…
— Они разорены. У них не осталось и цента. Более того, эти люди в бегах. Против них выдвинуто обвинение, подкрепленное неопровержимыми доказательствами.
— Главный виновник всего Спринг?
— Ну что вы! Спринг всего лишь пешка. Есть фигуры покрупнее! Разоблачена вся банда Тринадцати и их настоящий главарь.
— Кто же он?
— Мистер Джонатан!
При этих словах все повскакивали со своих мест. Гризли-Бен не поверил:
— Боже мой! Что вы такое говорите?
— Все, что я говорю, — сущая правда! Да, Джонатан — виновник всех ваших страданий. Он разоблачен, мы располагаем убедительными доказательствами.
— Джонатан — главарь банды Тринадцати?! Неужели ему недостаточно было оставаться…
— Платиновым королем! Видимо, в действительности все было совсем не так, как нам казалось. Джонатан процветал только благодаря поддержке Тринадцати.
— Но… Лизи? — в свою очередь вмешалась Джейн Диксон.
— Она не посвящена в дела своего отца. Тем не менее она прихватила с собой драгоценности на сто тысяч долларов, а ее отец набил карманы пачками денег, и оба уехали в неизвестном направлении. Борьба с вами стоила ему дорого в буквальном смысле. Однако мистер Джонатан сохранил приличную сумму денег.
— Таким образом, вы утверждаете, что виновник всех наших бед — мистер Джонатан?
