Алексей Шкваров - Слуги Государевы. Курьер из Стамбула
За это время Татищев основал еще две крепости — Новосергиевскую и Разсыпную. Нельзя сказать, что Татищев лишь с башкирами был так суров. Нет. Он повел борьбу со всякого родами злоупотреблениями и своих подчиненных. Так за грабеж «без всякого умысла» башкирского населения, за творимый произвол и убийства был казнен капитан Житков, за взятки, казнокрадство, грабежи местного населения был отдан под суд уфимский воевода Шемякин.
Татищев пытался наладить торговые отношения со Средней Азией. В августе 1738 года им был отправлен в Ташкент с торговым караваном поручик Миллер. Ему ставилась задача исхлопотать для русских купцов право торговать беспошлинно.
Но Татищеву припомнили стародавние конфликты с Бироном. А недовольных его действиями было предостаточно. Вот и нажаловались. Отозвали Татищева в Петербург и 29 мая 1739 года взяли под домашний арест. Спасет его уже смерть Анны Иоанновны и падение Бирона.
17 июня на его место назначается генерал-поручик князь Василий Алексеевич Урусов.
* * *Василий Алексеевич Урусов (1690–1741). Род Урусовых восходит к 1580 г., когда татарский князь Урус-мурза принял присягу на верность Ивану Грозному.
С 1708 по 1716 г. молодой князь Урусов находился на учебе за границей. Сначала в Голландии, затем в Дании. Вернувшись в Россию, был командирован для проведения картографических работ в Астрахань. В 1723 г. участвует в блокаде и взятии русскими Баку. С 1729 г. на Балтийском флоте, год спустя в Москве — советник Московской адмиралтейской конторы, затем ее директор, с декабря 1730 г. — контр-адмирал и советник Адмиралтейств-коллегии. 17 июня 1739 г. произведен в генерал-поручики и занял место Татищева в Оренбургской экспедиции. Свою деятельность в Оренбуржье начал со всеобщей переписи, что привело к очередному крупному выступлению башкир. Во главе восставших встал самозваный хан Карасакал.
* * *Подъезжая к Сорочинской, казаки заметили большой лагерь, разбитый возле крепости.
— Повезло тебе, капитан, — подскакал к нему сотник Могутный, — здесь в крепости и генерала Урусова увидишь. Вона войска его лагерем стоят.
Навстречу обозу из крепости выскочило несколько конных. Подъехав ближе, они переговорили с атаманом и поскакали назад. Капитан уже выбрался из кибитки и, поднявшись в седло, наклонился к Маше:
— Машенька, я поеду вперед — узнаю, что там. А ты оставайся с Епифаном.
Подскакав к атаману, шедшему впереди обоза, Веселовский спросил:
— Ну что там, сотник? Какие вести?
— Я сказал, чтоб передали в крепость, идем в Оренбург с провиантом, а с нами капитан драгунский до князя Урусова. Он в крепости. Значит, увидишь скоро. Ты вот что… Мы с обозом входить не будем. Встанем возле лагеря. А ты с кибиткой заезжай внутрь. Там и князя найдешь. Я покамест распоряжусь здесь, да тоже подъеду, пленных передам. — Атаман развернулся и поехал вдоль обоза отдавать нужные распоряжения.
Алеша тоже вернулся к Маше и сказал Епифану, чтоб выезжал из общей колонны и направлялся в крепость.
Вообще, все крепостцы Оренбургской линии были похожи друг на друга, как близнецы. Квадратный или прямоугольный вал с деревянным частоколом поверх него и подобием бастионов по углам. Одни деревянные ворота с вышкой караульной, открывающиеся днем и запирающиеся на ночь. Внутри крепости несколько изб в одну — две, а некоторые — и в три комнаты с пристроенными холодными сенями. Кое-где возле изб устроены палисадники с какими-то кустами, порой, даже деревьями. Все это в зависимости от времени основания крепости и ее обжитости населением. Веселовский без труда определил, где находится Урусов. Это была самая большая изба в Сорочинской крепости. Тем более, что на часах возле нее стояло два солдата, да и люд служивый то входил, то выбегал прочь, видимо, получая некие распоряжения. Кибитка подъехала к этому походному штабу экспедиции. Солдаты отсалютовали капитану и беспрепятственно пропустили внутрь. Веселовский доложил о своем прибытии дежурному адъютанту, тот, выслушав, скрылся на мгновение за дверью соседней комнаты, тут же появился обратно:
— Их сиятельство вас ждет!
Веселовский вошел, пригнув голову, чтоб не удариться о притолоку, в горницу. Это была довольно большая комната, посреди которой стоял стол, покрытый белой скатертью. Поверх стола лежали карты. Позади виднелась обычная деревянная кровать. Между окон на стене помещалось небольшое зеркало с повешенным вокруг него белым полотенцем. В углу виднелась божница с иконами, перед которыми висела лампадка. Вокруг стола стояли грубо сколоченные лавки, завершающие описание всей незатейливой мебели. Слева от входа, прямо возле двери, помещалась белая, как снег, голландская печь. У ней-то и стоял, приложив руки к теплу, незнакомый Веселовскому генерал. Заметив офицера, повернулся и посмотрел пристально, выжидая доклада. Был он ростом невелик, поджар, с кривоватыми ногами. Парик простенький, давно не пудренный, лицо скуластое. А глаза острые, черные смотрели пронзительно. «Князь Урусов!» — догадался Алеша.
— Ваше сиятельство, капитан Вятского драгунского полка Веселовский, — отрапортовал, вытянувшись.
— Рад, капитан, что прибыли. Слышал, нападение было на обоз? — опять прижав руки к печи, отвечал Урусов — промерз сильно.
— Да, ваше сиятельство. Казаки отбились.
— Бунтуют еще, окаянные, — как бы про себя произнес князь — и капитану, — да ты присаживайся к столу. Чего на пороге-то стоять. Воевал?
— Да, ваше сиятельство. С 36 года в армии фельдмаршала графа Миниха, прямо из кадетского корпуса в полк был определен.
— Слышал я про ваши походы…, — опять так же задумчиво сказал князь, — много людей положил фельдмаршал… Молод ты, а капитан. Значит, и воевал достойно. Ну, а сюда-то что вдруг послали?
— Не знаю, — пожал плечами Алеша, — приказ фельдмаршала.
— Провинился чем-ли?
— Нет, — твердо ответил Веселовский и посмотрел прямо в глаза князю.
Тот тоже пристально посмотрел на офицера.
— Ну и ладно. Мне доложили, что с женой молодой служить приехал?
— Да, ваше сиятельство. Это дочь моего погибшего командира полка.
— Это похвально, капитан, что женился на дочери командира своего, на сироте. Только знаешь ли ты, куда тебя занесла судьба? — Князь, наконец, оторвался от печки, сел за стол напротив Алеши. — Вот, посмотри, — он развернул к нему карту. — Вот наша линия Оренбургская. Она идет от Самары до Оренбурга, коей переносить требуется. Затем выше по течению Яика до самой Сибири. Посмотри внимательнее — сначала тонкая цепочка крепостей и редутов, потом разрыв в 300 верст и начинается такая же цепочка крепостей, связывающих нас с Сибирью. Все это надлежит укрепить надежной линией и соединить две руки — одну с Яика, другую с Сибири. Только сжав кольцо вокруг мятежников мы сможем устоять здесь. Мы начали перепись населения, чтоб знать, сколько башкир кочует, а сколько живет оседло. Это необходимо жизненно. В случае восстания мы можем легко определить их силы и действовать в зависимости от этого. Разрыв будем ликвидировать возведением новых крепостей. Понимаешь суть линии генеральной, капитан?
