Владимир Топилин - Дочь седых белогорий
Топляк – затопленное водой дерево – появился на поверхности реки неожиданно. Вывернувшись из мутного потока, разорванным концом он приподнялся на некоторую высоту и, увлекаемый собственной тяжестью, опустился на голову четвёртого оленя пятерки Дмитрия. Это произошло так быстро, что в первые мгновения никто из людей не мог в полной мере оценить случившееся.
Ченка видела вывернувшееся дерево, как оно накрыло и утопило оленя, предупредительно закричала, но было слишком поздно. Под тяжестью топляка четвёртый орон скрылся под водой.
Дмитрий услышал крик, повернулся назад, но из-за шума говорливого переката не мог разобрать её слов. Однако сомкнувшаяся вода над утонувшим оленем подсказала, что произошло что-то непредсказуемое, страшное. Желанный берег вдруг остановился на месте и поплыл назад. Обман зрения, течение реки не скоро навели его на мысль, что удаляется не берег, а он вместе с оленями двигается к перекату. Где-то сзади забился обречённый олень. За ним, увлекаемый крепким поводом, нырнул ещё один, пятый орон. Следующим был третий крепыш – учаг. Сбившаяся цепочка, подхваченная топляком и течением, перевалилась за границу слива и с нарастающим ускорением врезалась в бушующий перекат. Передовой учаг, на котором плыл Дмитрий, все ещё пытался противиться природной стихии. Чувствуя приближение смертельной опасности, он изо всех сил старался достичь берега, судорожно дёргался вперёд, отталкивался ногами от дна. Но непосильный груз сбившихся в неразборчивую массу ведомых оленей все быстрее тянул его за собой в хаос бушующих волн. В водовороте стремнины, брызг, бьющуюся о подводные камни воду замелькали копыта, головы, рога.
На призывный голос Ченки о помощи на берег выбежал Загбой. В какой-то миг охотник замер от страха, но потом, справившись с чувствами, закричал, замахал руками:
– Режь! Режь повод!!!
Но где там… Из-за грохота рвущегося переката Дмитрий не слышит охотника. Он уже несколько раз нырял с головой в ледяную мутную воду и теперь, едва не захлебнувшись, ловил открытым ртом воздух и цеплялся скрюченными пальцами за рога передовика.
А река ревёт, бушует, несётся вперёд, в невидимую даль. Вода шипит, свистит, ухает. И нет спасения в этом смертоносном аду ни оленю, ни человеку. Тела животных бьются о камни, крутятся волчком в водовороте. Кто-то из них уже мёртв, захлебнулся. И только Дмитрий, вцепившись в рога своему орону, борется за свою жизнь.
Но слишком велико расстояние до спасительного берега. До тальниковых зарослей, густо покрывших границу земли и воды, не менее сорока метров. Добраться самостоятельно вплавь тонущему человеку тяжело. А олень, как бы ни старался, не сможет вытянуть за собой на поводу своих четырёх собратьев.
Дмитрий наконец-то понимает это, хочет обрезать повод. Он хватается за нож, но острое жало не слушается его руки, выскальзывает из скрюченных пальцев и тонет в невидимой глубине. Дмитрий глубоко стонет, крутит головой в поисках бесполезного спасения. Разумная мысль самосохранения всё же заставляет его держаться на поверхности воды как можно дольше и он, понимая это, крепко держит оленя за рога.
Все это события развиваются не более одной минуты. Вода унесла оленей и человека на значительное расстояние. В кочковатых волнах мелькают едва видимые головы. Кажется, что помочь гибнущему человеку в стихии уже невозможно.
Но нет. По правому берегу, у самой воды, огибая стволы деревьев и кустарники, бежит-летит рогатый олень. На его спине, прижавшись к шее учага, сидит Загбой. Погоняя передовика, он торопится вырваться вперёд, до поворота, где сможет протянуть руку помощи русскому. А сзади, на границе слива и переката, уже набирает скорость тумэлэн. На нем с длинным шестом в руках стоит маленькая, хрупкая Ченка. Она давно поняла, что спасение купца возможно только с помощью плота, поэтому не раздумывая вскочила на неповоротливый «корабль», оттолкнулась от берега, вывернула на середину реки и полетела вниз по течению.
Деревянная платформа, связанная хлипкими, жидкими тальниковыми прутьями, трясётся, как холодец, трепещет на волнах, вздрагивает от ударов о камни. Кажется, что вот-вот – и опрокинется плотик на водяном увале, разлетятся бревна от резкого взбоя, а игривая река поглотит в себя маленькую фигурку человека.
Но стойко держится на ногах смелая девушка! Проворной норкой ловит малейший наклон тумэлэна в ту или иную сторону. Прыткой кабарожкой скачет по брёвнам, выравнивая равновесие. Тонкие руки когтями ястреба держат длинный шест, подталкивают плот, выравнивают на поворотах и гонят неуклюжее судёнышко навстречу опасности во имя спасения человека.
Загбой увидел дочь, замер с перекошенным от страха лицом, застонал:
– Куда?! Зачем?! Остановись…
Но где там! Разве можно остановить стекающую с крутолобого белка лавину? Ченка ничего не слышит и не видит, кроме утопающего человека.
Вьются на ветру короткие волосы. Трепещет распахнутая дошка. Мелькают руки. Суетятся ноги. Но лицо девушки хладнокровно, напряжённо, сосредоточенно. Она следит за Дмитрием, боится потерять его из вида. До него осталось не более полусотни метров, и расстояние быстро сокращается. Плот плывёт быстрее человека. Теперь только остаётся вовремя предупредить Дмитрия, не наскочить на него, не сбить брёвнами.
Закричала Ченка. Но тонкий голос не смог пересилить рёв беснующейся пучины. Не слышит и не видит Дмитрий, как на него сверху летит разогнавшийся тумэлэн. Всё его внимание сосредоточено на мелькающих зарослях берега, к которому он отчаянно старается доплыть. У него уже нет верного помощника, кто мог бы его поддержать в эту критическую минуту. Захлебнулись олени, погрузились в грязную воду и теперь, ударяясь телами о камни и дно, выбрасывают на поверхность широкие копыта, рога и вислоухие головы с широко открытыми глазами, в которых застыл страх смерти.
Но не добраться самому Дмитрию до желанной тверди. Намокшие одежда и обувь свинцом тянут ко дну. Ноги свело колючей судорогой. Он захлёбывается водой, не может дышать. Холод, лёд бушующего потока заморозил сжавшееся тело, сковал движения. Но купец не сдается, продолжает грести тяжёлыми руками.
А Ченка уже рядом, в нескольких метрах. Крикнула, предупредила Дмитрия о своей близости. Он повернул голову, слепо посмотрел на свою спасительницу и, даже не удивившись, отрешённо протянул ей свои руки навстречу.
Девушка схватила их цепкими ладонями, потянула на хлипкие брёвна. Но слишком мало сил для такого грузного, намокшего, обессиленного тела. Все старания вытащить человека на плот безуспешны… Он не может вылезти из воды на тумэлэн. А впереди, за недалёким поворотом ревёт и грохочет очередная шивера. Волны бьются о камни, взметая фонтаны брызг. Стремительная вода многотонной массой врезается в каменный, беснующийся поток. В чрево неизбежного ада хрупкой щепкой летит ненадёжная опора обречённых людей.
