Жестокий брак. Как мы влюблялись, женились и ревновали на протяжении веков - Ника Марш
Казалось бы, просчитал все действия, но все-таки совершил промах. Раздуваясь от гордости, Эдвард написал в пансион миссис Даулби. Послание было кратким, всего лишь констатация факта женитьбы. Это было сделано, чтобы Элен не принялись панически искать – мол, все в порядке, жива, здорова, даст бог, скоро станет матерью. Однако письмо всполошило миссис Даулби, и она немедленно обратилась к мистеру Тернеру, с которым, разумеется, все было хорошо. Отец Элен подключил все свои связи. Вскоре девушку и ее мужа начали искать, причем занималось этим вопросом министерство иностранных дел. Когда молодоженов сумели отследить в Кале, за ними отправилась погоня. Мистер Тернер лично приехал в гостиницу и немедленно сообщил правду Элен. Девушка потеряла сознание.
То, что брак был совершен путем обмана, а также не консумирован, позволило быстро добиться развода. Отец Элен – повторюсь – подключил всех. Эдвард предстал перед судом 23 марта 1827 года. Его отправили в тюрьму.
История оказалась громкой и дорого обошлась миссис Даулби. «Мы не хотим оставлять у вас свою дочь, ведь вы не можете обеспечить нам ее сохранность», – говорили директрисе родители девочек, забирая одну за другой. Сама Элен спустя полтора года вышла замуж за соседа-богача. Однако в 1831 году скончалась при родах.
«Требуется что-то изменить!» – настаивали английские обыватели. Однако прошло еще несколько десятков лет, прежде чем в 1856 году приняли поправки к шотландскому брачному законодательству. Разумеется, под давлением Лондона. Теперь жениться на севере было разрешено лишь тем, кто прожил в Шотландии от трех недель. То есть побежать под венец, повинуясь минутной страсти, уже не получалось.
Как нетрудно догадаться, брачующихся в Гретна-Грин стало меньше. Лишь в ХХ веке «лавочку прикрыли» окончательно. В Шотландии разрешили проводить церемонии только приходским священникам. С той поры Гретна-Грин вновь превратилось в рядовое местечко. Правда, с древней и весьма интересной историей!
Слово, которое давали раньше, действительно имело совсем иное значение, чем теперь. За него бились на дуэлях, оно могло стать причиной смертельной вражды или аргументом в судебных спорах… В нынешние времена даже договоренности, подкрепленные юристами и нотариусами, печатями и риском штрафов, не имеют такой силы, какую прежде имело всего лишь одно слово! В Англии XVI–XVII столетий достаточно было сказать: «Я беру тебя в жены» при свидетелях, чтобы женщина считала себя связанной клятвами без венчания в церкви! Если потом мужчина отказывался от своих слов, его ожидал немалый штраф.
В июне 1609 года Элизабет Вивайс судилась с женихом, Эдвардом Симмонсом. Обратиться за справедливостью ее вынудили обстоятельства: молодой человек обещал на ней жениться, пользовался ею как служанкой и вступал с ней в интимную связь, а позже заявил, что между ними ничего не было. Судье пришлось разбираться детально.
Выяснилось, что Элизабет трудилась горничной у преподобного Баркера, где также работал и Эдвард. Эти двое быстро поладили – оба происходили из простых семей, оба рано принялись служить в домах, а еще были ровесниками и весьма хороши собой. Сейчас про них бы сказали: «Какая красивая пара!» Прошло немного времени, и Эдвард предложил Элизабет – а что, если им вместе зажить в одном доме как муж и жена? Со временем они поженятся, а пока притрутся друг к другу, подкопят деньжат… Элизабет, будучи крайне практичной особой, с радостью согласилась. Они сняли маленький домик, и у них потекла настоящая супружеская жизнь: Эдвард с утра уходил трудиться к преподобному, а Элизабет занималась хозяйством. Соседи были уверены, что рядом с ними поселилась добропорядочная семейная пара. Элизабет называли «миссис Симмонс» (и она не возражала) и ставили ее в пример дочерям – вон как много работает милая молодая женщина!
Была ли Элизабет легковерной? Конечно, нет. Она понадеялась на то самое слово, которое считалось в Англии гарантией для женщин. К тому же по-настоящему любила Эдварда, верила, что он так же крепко любит ее. Однако со временем все изменилось. Два года спустя кавалер так и не отвел даму к алтарю, а потом заявил, что встретил другую, куда более прекрасную и любимую. Он даже предложил Элизабет остаться в доме… на положении прислуги или экономки и пообещал платить за усердную работу! Разгневанная и оскорбленная молодая особа пошла в суд.
На стороне Элизабет были следующие факты – все соседи видели, что Эдвард обращается с ней не как с прислугой, а как с подлинной женой. Вот только намерение жениться мужчина высказал ей с глазу на глаз, ничего подобного не обнаружилось ни в письмах, ни в исповедях священнику! Словно Элизабет его придумала! Девушка клялась со слезами на глазах, что ее просто использовали… Судье нечего было предъявить Эдварду, поэтому дело рассыпалось в прах. Зато другой молодой даме, Агнес Брингс из Портсмута, удалось стрясти с несговорчивого кавалера 10 фунтов штрафа за нарушение брачных обещаний. Очень серьезная статья для того времени!
Родители бдели, чтобы дети не разбрасывались словами. Мало ли что! Ведь достаточно было косвенного намека – главное, чтобы его заметили окружающие, – и все, готов новобрачный. Так произошло с Робертом Профутом в 1575 году. Он ухаживал за мисс Абигайль Рейнольдс и – о боже, какой проступок! – играл с ней зимой в снежки. Юношу из состоятельной семьи моментально взяли под локоток дядюшка и старший брат Абигайль, привели его домой и перед всей многочисленной родней задали сакраментальный вопрос: а не имеете ли вы матримониальных планов насчет нашей прекрасной девочки, дорогой друг? Уж больно вольно вы обращаетесь с ней, да еще в присутствии посторонних? Пришлось Роберту сбивчиво давать обещание жениться и выполнить его при первой возможности. Не стоило парню играть в снежки с красавицей подходящего возраста!
Основанием для брачных ожиданий могли быть подарки (даже самые незначительные), публичные выражения нежности, обмены соответствующими репликами. Даже крошечный пенни, самая мелкая монетка, которую мужчина дал девушке для покупки леденцов, мог расцениваться как попытка вывести отношения совсем на другой уровень…
В то же самое время в некоторых английских графствах к замужеству относились намного проще. Если двое сообщали соседям и родным, что отныне их связывают узы, им позволяли начинать совместную жизнь под одной крышей (помните, я писала о датском браке? Его отголоски сохранялись в провинции). Тогда к священнику отправлялись лишь после рождения ребенка, а то и второго. Если некому что-то завещать, некому давать свое имя, то к чему беспокоиться (примерно так рассуждают ныне сторонники всевозможных «гражданских сожительств»)? Живут вместе, налаживают
