Тайна Моря - Брэм Стокер
Что на это сказать влюбленному? Мне это казалось самой сутью супружеской любви и оттого было вдвое дороже для меня. Мы скрепили клятву поцелуями, и я ушел, чувствуя, что на самом деле оставляю позади жену.
Вернувшись в Круден, в ожидании весточки от Адамса я взялся за загадку сокровищ. В гуще событий последних дней она практически вылетела у меня из головы. Я снова перечитал бумаги, чтобы освежить факты в памяти; проверил шифр, чтобы не растерять навык. Пока я возился с ним, мне вспомнилась нежность Марджори в тот день поездки из Бремора, и, читая, я поймал себя на том, что машинально выстукиваю пальцами на столе символы по шифру Марджори. Дочитав, я сидел задумавшись, и передо мной вставали все новые его вариации в виде последовательной цепочки — когда разум свободно витает в облаках и одна идея тянет за собой другую. Я не был спокоен, потому как теперь жил в ожидании какого-нибудь письма или телеграммы тревожного свойства; переживания стали для моего действующего воображения привычным фактором. Перед глазами плыли самые разные возможности, по большей части — в связи с Марджори. Радовало хотя бы то, что мы придумали общий метод тайной коммуникации; я решил, что, когда отправлюсь в Кром на следующий день, привезу бумаги с собой, чтобы возобновить с Марджори нашу учебу и практиковаться, пока мы не заучим шифр.
Тут мне сообщили, что меня хочет видеть некий джентльмен, и я велел служанке пригласить его. Не думаю, что особенно удивился, увидев перед собой одного из той троицы, которую уже замечал в Крудене. Джентльмен молча вручил мне письмо — как оказалось, от Адамса. Я прочитал его с упавшим сердцем. В нем говорилось, что им удалось подтвердить прибытие в Англию двоих из банды похитителей. Видели, как они высадились в Дувре, но затем их след затерялся между Дувром и Лондоном. Адамс советовал не терять бдительности. Как я понял, он уже сам предпринял некие шаги. Посланец, увидев, что я дочитал письмо, спросил, не будет ли ответа. Я сказал: «Только благодарность» — и он ушел. Лишь потом я сообразил, что мог бы спросить о внешности подозреваемых, чтобы узнать их при встрече. И снова я упал в своих глазах как компетентный сыщик.
Тем временем ничего другого мне не оставалось: из-за последней просьбы Марджори я не мог принять никаких мер без ее ведома. Она явно рвалась в схватку с похитителями и хотела, чтобы я поддержал ее сердцем и душой. Хоть меня и прельщало это единство целей, наша самодостаточность порождала и опасность — бесконечную вереницу опасностей. Осложнения разрастались такими темпами, что невдолге нам нельзя будет ступить и шагу. За Марджори будут следить всеми силами и со всей целеустремленностью американской Секретной службы. Было очевидно, что уже скоро Марджори об этом неминуемо узнает и предпримет побег любой ценой. Если ей удастся вырваться из-под тайного наблюдения, она сыграет на руку врагам, а значит, навлечет новую опасность. Я бился над тем, как лучше угодить ее пожеланиям. Если нам предстояло сражаться вместе и без внешней помощи, нужно сделать все для победы.
Я все думал, и думал, и думал, пока голова не пошла кругом, и тут меня посетила мысль. Да такая простая и согласная с моими собственными пожеланиями, такая замечательная, что я чуть не вскрикнул от удовольствия.
Не теряя ни минуты, я собрал вещи и сел на поезд через Абердин в Лондон.
Я не тратил времени даром. Уже на следующее утро я встретился в Лондоне со своим стряпчим в юридической коллегии «Докторс-Коммонз». Там я получил лицензию архиепископа Кентерберийского на свадьбу Арчибальда Хантера и Марджори Аниты Дрейк в любом месте Англии — в Шотландии такая лицензия не действовала. Я тут же вернулся, по дороге задержавшись в Карлайле, чтобы договориться с местным священником о свадьбе в восемь часов следующего утра.
Глава XXV. Индуктивное умозаключение
Думаю, Марджори заподозрила, что у меня на уме что-то странное, потому что стоило мне утром войти в комнату — и она, уже привычно для меня, приподняла брови и наморщила лоб, как делала всегда, когда раздумывала. Она положила обе руки так, чтобы их не видела миссис Джек, и подняла пальцы в следующей последовательности: левый указательный палец, правый средний, левый мизинец, правый мизинец, левый большой, правый безымянный, правый указательный, левый большой, правый указательный — таким образом сказав «подожди»[39] в своей вариации двухбуквенного шифра. Я понял намек, и мы принялись болтать о пустяках. Наконец она отвела меня наверх, в длинную обшитую дубом комнату. Здесь мы остались наедине; со своего места на подоконнике, в конце комнаты, противоположном от входа, мы бы издалека завидели посторонних. Так мы были уверены, что нас не подслушивают.
Марджори устроилась поудобнее в гнезде из подушек.
— А теперь, — произнесла она, — рассказывай!
— О чем? — спросил я, шутя с ней.
— О новостях, которые тебе не терпится передать. Погоди! Я сама угадаю. Ты в приподнятом настроении, значит, это не плохие новости; но раз это новости и они не плохие, значит, они хорошие — по крайней мере, с твоей точки зрения. Ты ликуешь, а значит, это касается чего-то личного — для этого ты достаточный эгоист. Уверена, ты бы так не сиял из-за любых финансовых или официальных дел вроде поимки похитителей. А значит, раз это личное и у тебя больше обычного гордый вид… Дай подумаю… А! — Она в замешательстве осеклась, и ее лицо и шею залило румянцем. Я ждал. Меня слегка пугала безошибочная точность, с которой она меня раскусила; зато она быстро и действенно подготовила почву для моего предложения. После паузы она добавила тихим голосом: — Арчи, покажи, что у тебя в кармане жилета.
Настал мой черед слегка покраснеть. Я достал шкатулочку, где лежало золотое кольцо, и протянул ей. Она приняла ее с восхитительной нежностью и раскрыла. Должно быть, она ожидала кольцо с камнем, какое дарят на помолвку, но при виде гладкого золотого, предназначенного для венчания, у нее вырвалось восклицание, и она закрыла шкатулку и зажала ее в руке, покраснев, как закат. Я почувствовал, что время пришло.
— Сказать? — спросил я, заключив ее в объятья.
— Да! Если желаешь, — ответила она тихо. — Но я слишком удивлена, чтобы думать. Что все это значит? Я думала, это… это последует только потом, когда
