Кесарь - Даниил Сергеевич Калинин
Что впрочем, было совершенно излишне…
Я поспешил следом - но только поравнявшись с Тапани осознал, что руки фрязина чересчур безжизненно раскинулись. А после рассмотрел и кровавую лужу у его головы… Подоспевшие солдаты окружили нас плотным кольцом, закрыв труп фрязина от взглядов столпившихся было зевак. Набежали как дети боярские, так и прочие вои, свидетели нашей погони; один из них экономным ударом клинка добил мучающуюся лошадь… А между тем «Степан», опустившись на корточки к поверженному, негромко произнес:
- Конь ему не только ногу поломал, но кажись и ребра, и живот помял… Тать лишь оборвал свои мучения.
Я согласно, скорее даже неосознанно кивнул – увы, только теперь до меня окончательно дошло, что мы упустили практически стопроцентную нить, способную вывести и к Шуйским – обличив хотя бы Дмитрия! – и остальным «ассасинам». И осознание это очень удручает... Кроме того, меня нехорошо так впечатлила дерзость наемников - и их безжалостность по отношению к соратникам, и отчаянная решимость…
Между тем Тапани поднялся на ноги – после чего подхватил с земли карабин фрязина, выпавший из седельного чехла при падении коня. И немного покрутив его в руках, Йоло восхищённо воскликнул:
- Себастьян, ты только посмотри! Так это же штуцер с нарезным стволом!
По инерции я принял трофейное оружие – и только после осознал, что держу в руках средневековый аналог винтовки, в семнадцатом – да и восемнадцатом веке не очень популярный из-за продолжительной и сложной зарядки. Однако же укороченный штуцер, вполне способный послужить и всаднику, уже сейчас отличается точностью и кучностью боя пули, прошедшей по нарезному стволу… А еще и дальностью выстрела, и убойной мощью! Кроме того, сверху на оружие я разглядел диоптрический прицел – и вот тут-то меня проняло уже по-настоящему…
- Да, мой друг. Сегодня ты без преувеличения спас мою жизнь! Выродок прибил бы меня пулей из штуцера, будь я даже в кирасе… Это оружие не солдат – это оружие убийц.
В ответ Тапани разразился эмоциональной тирадой на родном финском:
- Perkele! Menkää helvettiin! Anna koirien ja karhujen pureskella luitasi!
В иное время я бы обязательно попросил перевод – но сейчас оторопь от того, насколько я был близок к смерти, а заодно и невольное восхищением «ассасинами», столь солидно экипированными и столь хладнокровно идущими на убийства и смерть… Короче да, я под впечатлением.
Большим впечатлением…
Сев на корточки и прихватив пригоршню чистого снега, я тщательно втер его в лицо, стараясь заставить себя думать в нужном направлении, без эмоций. Итак: у нас на руках попытка убийства, совершенная очень искушенными, отчаянными до безрассудства наемниками… Хотя наемниками ли? Можно ли называть человека, столь легко идущего на смерть ради цели, простым наемником?! Нет, тут попахивает изрядной долей фанатизма, присущей первым поколениям настоящих ассасинов из Аламута… Впрочем, закат исмаилитского ордена начался задолго до его падения под натиском монголов в тринадцатом веке, и вряд ли мифы о уцелевших в Европе членах ордена имеют под собой реальную основу.
Издалека послышался какой-то крик, его поддержали – но я не стал вслушиваться, сосредоточившись на своих мыслях.
Итак, кто тогда? Безусловно, не сами русичи – отравленное лезвие и «снайперская винтовка», серьезно?! В теории, конечно, все возможно - но на практике в моей версии прошлых событий жизнь Михаила унес яд, поданный супругой Дмитрия Шуйского в чаше с хмельным медом или вином (точно не помню)...
Нет, фряжский след во всей этой истории прослеживается неспроста, и он не отвлекает внимание от реальных исполнителей убийства – а дает четкий ориентир… Очевидно, верна именно первая моя догадка – за Михаила взялись иезуиты - правда, объединив усилия с Дмитрием Шуйским! Специалисты по ядам, оказывающие весьма значительное влияния на религиозную и политическую жизнь Европы, в настоящее время, весьма влиятельные… Да и с фанатизмом, думаю, у них все на должном уровне.
В их присутствии в России также нет ничего удивительного – еще первого Лжедмитрия к царскому трону вели именно иезуиты…
В подтверждение своих мыслей я приблизился к фрязину – и с трудом подавив брезгливость, запустил руку за ворот кафтана, нащупав тесемку крестика. Вряд ли же ассасин-исмаилит, пусть и европейского происхождения, будет носить крестик?!
Потянув за тесемку, я вытащил на грудь мертвеца крест; на ощупь явно не медь. Увы, в темноте практически не видно – разве что ясно, что именно крест; чуть покрутив его в пальцах, кончиками их я нащупал какую-то неровности - вроде гравировку.
- Факел!
Не прошло и минуты, как всполохи пламени осветили действительно серебряный крест.
Я приник к нему взглядом – и, как и предполагал, на задней стороне креста обнаружил гравировку с четырьмя буквами по граням креста: A, M, D, G.
- Что там, Себастьян? – склонился надо мной чуть успокоившийся саам.
- Смотри. – я указал ему на буквы. Тапани в удивление покачал головой:
- И что это значит?
- Ad majorem Dei gloriam. Хитроумный Лойола выбрал для своего детища прекрасный девиз: «К вящей славе Божьей»... Это иезуиты.
- Кто? – переспросил «Степан».
- Мы ищем тайных агентов папского престола, отправленных Римом. А может и самим черным папой, действующим на своё усмотрение…
Я сорвал с шеи заговорщика заветный крест.
- И что это нам дает? – спросил финн.
