Две стороны стекла - Александра Турлякова
Что он делает здесь?
Сколько я жил в этом зазеркальном мире, ни разу за всё время, ни в комнате отца, ни в его кабинете, ни в библиотеке здесь, в Лоранде, ни в Нандоре, я не видел шахмат. Здесь была какая-то своя не знакомая мне игра с фишками разного цвета, но это были никак не шахматы. Я даже вообще сомневался, есть ли в этом мире слоны, как животные. Собак, кошек, лошадей, коров, овец, коз, кур — всё это я видел здесь. Но слон?
В нашу эпоху Средневековья его обычно так и вырезали, либо прямо как есть слоном с бивнями и большими ушами, с башенкой на спине, из которой проглядывали фигурки лучников. Либо епископом в мантии и с загнутым посохом, в своей высокой епископской шапке, как уж она называется, не знаю.
А здесь же был простой современный слон. Обычный. Он мог появиться тут только из моего мира.
Я, как полный дурак, смотрел на эту шахматную фигуру, поднеся её почти к самому лицу, только слепой не увидел бы моего интереса. Заметил и Отец Берток.
Я перевёл на него взгляд: он внимательно смотрел на меня прищуренными умными глазами. Чёрт! Это тебе не адрес и даже не проклятый валидол…
Я спалился! Я реально спалился! Какой из меня нафиг разведчик! Я — растяпа, дурак, я попался на такой ерунде…
— Чем вас привлекла эта фигурка? Почему вы выбрали именно её?
Я промолчал, потом откашлялся от комка в пересохшем горле и сипло ответил:
— Не знаю…
— Среди других более красивых вы взяли именно эту? Почему? Чем она вам понравилась? В ней нет ничего особенного, верно?
— Верно… — Я протянул руку и вернул шахматную фигуру на прежнее место. — Даже сам не знаю, почему…
— Она показалась вам знакомой?
Я замешкался с ответом.
— Что-то в ней необычное, она отличается от всех…
— Да. Это точно. — Отец Берток подошёл ко мне и поправил фигуру слона на книжной полке, развернув под своим каким-то нужным ему ракурсом. — Она не такая, как все… — И тут он шёпотом добавил слово: — Слон…
Честное слово, я готов был поклясться на чём угодно — Библия! Конституция! Устав Университета! — на чём угодно! Он именно так и сказал: «Слон»! Я не ослышался. Слон! Именно слон.
Старый свидетель знал это, он специально поставил его здесь, чтобы вылавливать таких лохов, как я? Не может быть! Это немыслимо!
Сколько нас таких в этом мире, кто задержался тут, кто принёс с собой что-то оттуда?
Отец вот, например, тайно натаскал зеркал и пользуется ими, будто так и надо. А кто-то принёс сюда шахматы. Я принёс валидол и даже спас им жизнь человека.
Я не один! Нас таких много! Только где они все? Как их можно найти? Смогли ли они вернуться? С кем из них можно встретиться и поговорить?
Я смотрел в лицо старика-свидетеля, и мысли бежали в моей голове бешеным галопом.
Сколько ещё тайн припас для меня этот дурацкий мир? Когда уже он перестанет меня удивлять?
Я чувствовал себя Максимом Каммерером из братьев Стругацких… «Как меня укатал уже этот мой обитаемый остров…»
Отец Берток не сводил с меня взгляда. Я думаю, он всё понял ну или, минимум, точно что-то заподозрил.
— Ладно. Я пойду. Книгу я посмотрю и верну обязательно.
— Можете не торопиться, я недавно перечитывал её, скоро она мне не понадобится. Спасибо вам за помощь. — Он улыбнулся, и от этой улыбки по спине моей пробежал озноб. Это тебе не Отец Иллар, того я сумел загнать в тупик, с этим ничего не выйдет. Он гладко стелет — вино согреться, книжечки почитать — да, вот только спать, чую, будет очень жёстко.
За каждое моё слово, за все мои оплошности он с меня спросит. Когда-нибудь обязательно спросит. Этот человек из тех, кто не забывает ничего.
Глава 14.1
Признаться честно, я два дня ждал, что за мной придут свидетели, местные или какие другие, кто-то же у них занимался этим. Я понял, что проболтался, и ждал своего ареста. Я почти не выходил из своей башни, маялся в ожидании, бегло пролистал книгу по истории Лоранда.
Да, картинок там, в самом деле, было много. Портреты мужчин и женщин, зарисовки башен и ворот, всё, конечно же, относилось к Лоранду, а все эти люди, упомянутые на пергаментных страницах, так или иначе были связаны с моим отцом и поэтому — со мной.
Но какая-то непонятная тревога засела во мне, и я не мог просто сидеть и ждать того, что будет. Я эти два дня плохо ел, плохо спал, а ещё этот проклятый дождь за окном добавлял тоски и уныния.
А когда дождь закончился, появился мой брат, хотя в башню ко мне он до этого ни разу не поднимался.
— Что, киснешь здесь в одиночестве? Погода установилась, пойдём — проветримся, — предложил он мне, осматривая мои хоромы, — я уже приказал приготовить коней для прогулки. Ты же не против, да?
И я согласился. Нас было всего двое, больше никто поехать не захотел. Далеко мы от замка не отъезжали, после дождя всё стояло мокрое и разбухшее. Копыта коней тонули в раскисшей земле, дул ледяной осенний ветер.
Я уже более-менее держался в седле, не то что в первые дни, но с Вирагом, конечно, мне было не сравниться. Тот лихо носился вокруг меня на своём вороном жеребце, а у ног его коня игриво подпрыгивали две гончие, норовя достать до руки молодого наездника. Вираг смеялся и кидал собакам кусочки хлебной корочки из своего кармана.
Я невольно любовался своим братом, какой он умелый наездник, как здорово держится он в седле, у меня так никогда не получится. Я поймал себя на зависти и успокоился тем, что, когда я вернусь домой (а я на это надеялся!), умение ездить верхом мне вообще в жизни не пригодится. И слава Богу!
Я буду
