История Византийской империи. От основания Константинополя до крушения государства - Джон Джулиус Норвич
Очевидно, что семнадцатилетний император Константин VI значился номинальным главой государства; но в 790 году Ирина переоценила свои силы: вместо того, чтобы больше привлекать его к управлению, она постановила, что всегда будет иметь приоритет. В результате к Константину стали стекаться все враги матери, включая многих иконоборцев из старой гвардии. Некоторые из них вскоре составили против Ирины заговор, но она вовремя об этом узнала. Виновных наказали. Константина Ирина бросила в тюрьму и в конце концов потребовала, чтобы вся армия присягнула на верность лично ей. Солдаты в Константинополе и европейских провинциях сделали это достаточно охотно, но Малая Азия отказалась наотрез. Мятеж быстро разросся, и в течение нескольких дней Константина VI провозгласили единственным законным правителем. Ставракия, главного помощника Ирины, подвергли порке, остригли и изгнали, а ее саму заключили под стражу в ее дворце. Константин, которого поспешно освободили из тюрьмы, обнаружил, что его популярность велика как никогда и что его верховная власть никем не оспаривается. Будущее принадлежало ему.
И он его загубил. Когда в 791 году армия халифа Гаруна аль-Рашида вторглась в восточные провинции, Константин немедленно заключил с ним позорный мир, в условия которого входила дань, и ее империя не могла себе позволить. Когда начались военные действия против болгар, он оказался не способен к командованию и позорно бежал с поля боя. В 792 году он восстановил прежние полномочия матери, и это стало последней каплей для тайных иконоборцев в Константинополе. Сложился новый заговор, на этот раз в пользу кесаря Никифора – одного из пяти братьев Льва IV, вопреки монашескому сану, навязанному ему более десяти лет назад. Этот заговор тоже был раскрыт, и тут Константин VI впервые стал действовать решительно. Он приказал ослепить Никифора, а остальным четырем дядьям велел отрезать языки.
К этому времени Константина VI была готова поддержать лишь одна группа – старая монашеская партия, которая с удовлетворением обнаружила, что он все еще к ним благосклонен. Однако в январе 795 года они, к своему ужасу, узнали, что император развелся с Марией Амнийской и собрался вступить во второй брак. Мария родила ему дочь, но сыновей у них не было, а Константин давно отдал свое сердце одной из придворных дам – Феодоте. Марию сослали в монастырь, по попустительству Тарасия состоялся развод, и в августе следующего года император женился на Феодоте, которая через четырнадцать месяцев подарила ему сына. Монахи были шокированы; они гневно заявляли, что связь Константина с Феодотой терпеть не следует и что их ребенок не может считаться наследником престола. Почти так же яростно нападали и на Тарасия за то, что он разрешил этот брак, хотя он и не совершал обряда лично. Неизвестно, рассказывал ли когда-нибудь патриарх о том, что Константин VI угрожал предаться иконоборчеству, если Тарасий не даст разрешения на брак; однако вскоре оказалось, что эти разногласия имеют гораздо большее значение. В долгосрочной перспективе они углубили раскол между двумя группами иконопочитателей – фанатиков с одной стороны, а с другой – умеренных, понимавших, что империя – это не огромный монастырь, и, если церковь и государство хотят работать вместе, на компромиссы должны идти обе стороны.
Константин тем временем лишился последних сторонников и остался беззащитным перед своим главным врагом – собственной матерью. Ирина прекрасно знала, что на самом деле он симпатизирует иконоборцам. Пока он жив, всегда можно ожидать нового переворота. К июню она приготовилась нанести удар. Однажды, когда Константин ехал верхом из Ипподрома во Влахерны, на него напал отряд солдат. Он сумел вырваться и убежать, но его быстро поймали и привезли во дворец; там во вторник 15 августа Константину VI выкололи глаза. Действие это было произведено с особой жестокостью, чтобы он не смог пережить увечье; нет сомнений в том, что вина за это убийство лежит на Ирине.
Поскольку маленький сын Константина от Феодоты умер в младенчестве, Ирина стала не только единовластной правительницей, но и первой женщиной, правящей империей от своего имени. Она давно стремилась к этому положению, но у нее было мало возможностей им насладиться. Ее непопулярность после убийства сына резко возросла; в качестве компенсации она попыталась даровать массовое освобождение от уплаты налогов, но надолго отсрочить неизбежное ей не удалось. Подданные презирали ее за попытку так легко купить их привязанность. Азиатская армия, состоявшая в основном из иконоборцев и почти поднявшая мятеж после убийства Константина VI, была оскорблена новым увеличением размера дани, обещанной Гаруну аль-Рашиду. Реакционеры по всей Европе, которых приводила в ужас мысль о женщине-василевсе, увидели подтверждение самых страшных своих подозрений. И однако ни одна из этих причин не привела к неизбежному перевороту. Была другая причина, в отношении которой требовались срочные меры. На Рождество 800 года, в соборе Святого Петра в Риме, папа Лев III возложил императорскую корону на голову Карла, сына Пипина, короля франков, и даровал ему титул римского императора; а летом 802 года Карл отправил к Ирине посольство с предложением заключить брак.
Задолго до коронации Карл Великий, как его вскоре назвали, был императором во всем, кроме титула. В 771 году он стал единовластным правителем франков, два года спустя захватил Павию и объявил себя королем лангобардов. За следующую четверть века он превратил свое маленькое, полуплеменное европейское государство в единую политическую силу, равных которой не было со времен Римской империи. И сделал он это с горячего одобрения папского престола. Фактически он и его отец Пипин добились успеха там, где византийцы потерпели поражение, и, хотя разлад между Римом и Константинополем был теоретически устранен в Никее, папа Адриан вовсе не удовлетворился тем отчетом, который получил от своих представителей по их возвращении в Рим. Так что нечего удивляться, что он и его преемник Лев остались верны своему более надежному западному стороннику.
Король франков однажды уже бывал в Риме – с государственным визитом в 774 году, когда он подтвердил дар своего отца – ту территорию Центральной Италии, которая стала Папской областью. В 800 году Карл прибыл по более серьезному делу. Папа Лев III, которому уже доводилось вынужденно искать убежища при дворе Карла в Падерборне, по возвращении столкнулся с несколькими серьезными обвинениями, сфабрикованными его врагами; в числе
