Эрнест Капандю - Рыцарь курятника

Но вдруг между королем, распростертым на земле, и кабаном появился человек с охотничьим ножом в руке, и в следующее мгновение клинок ножа весь исчез в плече свирепого зверя, который, пораженный в сердце, рухнул на месте. Человек, постояв неподвижно между королем и зверем, с живостью обернулся к королю. Людовик XV проворно встал, прежде чем ему успели помочь. Человек поклонился и сделал движение, чтобы удалиться, но король быстро положил руку на его плечо.

– Кто вы, – спросил он, – человек, спасший мне жизнь?

– Тот, кому, может быть, когда-нибудь потребуется, чтобы ваше величество вспомнили об этом.

И, низко поклонившись, он бросился в толпу.

Все охотники давно соскочили с лошадей, все конюхи, егеря, любопытные столпились вокруг. Спаситель Людовика XV не привлек внимания, ибо ни король, ни кто иной не заботились о нем. Взгляды всех спрашивали короля, не ушибся ли он; любовь и беспокойство выражались на каждом лице. Увидев, что он здоров и невредим, у всех вырвался один крик:

– Да здравствует король!

Король был покрыт пылью. Несколько взволнованный происшедшим, он не сразу успокоился, хотя не получил ни малейшей царапины. Можно себе представить, как была возбуждена толпа присутствующих после случившегося. Все еще трепетали, хотя опасность уже миновала, и взгляд каждого не мог оторваться от короля.

Не прошло и нескольких минут, как де Граммон, раздвинув плотную толпу людей, окружавших короля, подошел к нему, таща за собой человека очень богато одетого, толстого, с румяным лицом.

– Государь, – сказал герцог, – это один из ваших главных откупщиков – Буррэ, который пришел на коленях умолять ваше величество немного отдохнуть в его павильоне.

– Буррэ прав, государь, – живо подхватил Ришелье. – Несколько минут отдыха вам необходимы, прежде чем вы отправитесь в Шуази.

Король колебался. То ли ему не хотелось отдыхать в павильоне, то ли он еще не совсем пришел в себя.

– Да-да, извольте отдохнуть, ваше величество, хоть час по крайней мере, – послышался из-за спин запыхавшийся голос. – Я это предписываю.

– А! Пейрони! – воскликнул Граммон, давая ему дорогу.

– Я считаю, что лучше ничего не предпринимать, чем допускать излишества, – сказал знаменитый хирург. – Но все равно, прежде чем ваше величество сядете на лошадь, вам надо полежать по крайней мере час.

– Хорошо, – сказал король, – я пойду к вам, Буррэ.

– О, государь! – закричал откупщик, молитвенно сложив руки. – Если бы это ужасное происшествие не подвергло опасности драгоценную жизнь вашего величества, я возблагодарил бы Бога за Его милость.

– Приходите благодарить меня в Версаль, – сказал Людовик XV с любезным видом.

Буррэ схватил руку, которую протягивал ему король, и почтительно поцеловал ее, потом быстро пошел к павильону, чтобы распорядиться. Людовик XV осмотрелся вокруг.

– Да здравствует король! – кричала толпа с ликованием, в котором нельзя было ошибиться, и крики эти вполне оправдывали прозвище Возлюбленный, данное ему народом.

– Благодарю, друзья, – сказал Людовик XV, помахав крестьянам рукой.

Потом, словно пораженный внезапной мыслью, он спросил:

– А Цезарь?

Он обернулся и поискал глазами свою лошадь. Бедное животное, покрытое потом, дрожало. Один конюх держал его за узду, другой разнуздывал, третий обтирал сеном. Король приласкал рукой Цезаря, глаза которого были налиты кровью, а из расширенных ноздрей с усилием вырывалось дыхание.

– Государь, – сказал Пейрони, – вам надо идти в павильон.

Король сделал утвердительный знак.

– Вашу руку, Ришелье, – сказал король.

Герцог поспешно подошел и подал руку королю. Такая милость была чрезвычайно велика, и завистливое выражение появилось на физиономиях всех придворных. Король, опираясь на руку герцога, сделал несколько шагов, окружавшая его толпа раздвинулась, и, таким образом, в пустом пространстве оказался труп кабана. Людовик XV остановился перед окровавленным животным.

– Какие славные клыки, – сказал он.

У кабана действительно была пара чудовищных клыков. Охотничий нож оставался в ране. Сила удара была такова, что лезвие вошло до самой рукояти.

Король отпустил руку Ришелье, поставил правую ногу на тело кабана и, ухватившись обеими руками за нож, хотел было его вытащить, но все усилия были бесполезны, нож оставался в ране.

– Значит, тот, кто убил этого кабана, настоящий Геркулес! – воскликнул король.

Он подозвал того егеря, который держал на привязи бульдогов, и велел ему:

– Вынь этот нож.

Колосс повиновался и вынул окровавленный нож, но по напряжению его мускулов было видно, какие неимоверные усилия при этом он делал. Король осмотрелся вокруг.

– Где же мой спаситель? – спросил он.

Взоры всех метнулись на поиски счастливца, но тот исчез.

– Как! – продолжал Людовик XV. – Он скрылся, не ожидая награды? Похоже, он не из придворных, – прибавил король, улыбаясь.

– Я не видел его, государь, – сказал Ришелье, – я так был поглощен опасностью, которой подвергались ваше величество…

– О, я его узнаю в любую минуту! – перебил его король. – Это человек высокого роста, бледный и весь в черном.

– Вашему величеству угодно, чтобы мы отыскали его? – спросил герцог де Граммон.

– Нет, – отвечал король, – пусть делает, что хочет. Когда он пожелает награды, он сам придет просить ее… Однако до чего же мне хотелось бы узнать, кто он…

– Я думаю, что ваше величество это скоро узнает, – сказал Креки.

– Как?

– Когда этот человек исчез в толпе, за ним бросился Таванн.

– Государь, – сказал Пейрони, подходя, – я настаиваю, чтобы ваше величество отдохнули.

Король опять взял под руку герцога де Ришелье и пошел дальше.

Павильон, на постройку которого Буррэ сыпал золото пригоршнями, был истинным чудом. Лестницы были из севрского фарфора, с перилами из хрусталя, связанного филигранным золотом и серебром. Гостиные и будуары были украшены произведениями искусства поистине неподражаемыми. Между прочим, был кабинет полностью из китайского и японского фарфора.

В этот-то кабинет и привели короля. Людовик XV лег на великолепный диван, покрытый восточной материей. Китайские шторы рассеивали в комнате свет.

Король был один. Ришелье, Граммон, д'Айян находились в соседней комнате. Отдыхая от усталости и волнения после неожиданного происшествия, жертвой которого он чуть было не стал, Людовик XV заснул. Дыхание его было ровным, а выражение лица спокойное и безмятежное. Королю снилось, будто он в лесу, на том же перекрестке, где останавливался несколько минут назад. Он услышал глухой отдаленный стук, постепенно усиливающийся, и увидел хрустальную раковину с позолоченными колесами, а в ней восхитительную нимфу. Раковина остановилась возле него, и хорошенькая нимфа медленно встала и бросила поводья. Она приподняла свою прозрачную юбку, высунула крошечную ножку, обутую в сандалию. На каждом пальчике ноги сверкали изумрудные и рубиновые перстни. Молодая нимфа вышла из раковины, и та медленно исчезла; нимфа же осталась неподвижной возле короля. Потом исчезли деревья и вместо леса явились стены, украшенные фарфоровыми медальонами. Нимфа все еще оставалась тут. Робко протянув руку, король взял ее маленькую ручку и осторожно привлек к себе. Затем Людовик наклонился и приложился губами к белой атласной коже. Маленькая ручка дрожала в его руке. Людовик XV сделал усилие, чтобы привлечь нимфу еще ближе. Она повиновалась и тихо, медленно, грациозно наклонилась. Лицо ее приблизилось к лицу короля, и мелодичный голос прошептал: