Николай Харин - Снова три мушкетера

— Что они предложат ему? — так же тихо спросил кардинал.

— Прежде всего деньги, чтобы он продолжал военное сопротивление, ваше высокопреосвященство. Однако не исключено, что король собирается оказать герцогу и военную помощь.

— Что ж, королю испанскому не привыкать проливать кровь свои подданных — она льется и в Старом, и в Новом Свете. Через кого они пытаются связаться с Роганом? Через герцогиню де Роган? — помолчав, спросил Ришелье.

— Ваше высокопреосвященство, эта особа действительно герцогиня, но она носит другое имя…

— Что вы имеете в виду, Жозеф? Я знаю ее?

— Вы знаете ее, ваша светлость.

— Тогда я догадываюсь. Это герцогиня…

— …де Шеврез, ваша светлость.

— Все та же интриганка, — проговорил Ришелье. — Кажется, она приходится родственницей Роганам?

— Совершенно верно, ваша светлость.

— В Туре у меня надежные люди. Один раз ей удалось скрыться и бежать в Париж, когда этому английскому безумцу вздумалось шнырять по коридорам Лувра в мушкетерском плаще. Впрочем, о мертвых либо ничего… либо хорошо. Но с тех пор я сменил всех. Теперь там дю Пейра и другие, я им доверяю. Разумеется, настолько, насколько я вообще доверяю людям подобного рода.

Отец Жозеф внимательно посмотрел на кардинала.

— Кто, например?

— Один из адресатов — мушкетер роты Тревиля. Мушкетер, который последнее время чаще встречается с настоятелем иезуитского монастыря, чем бывает в казармах.

— А-а, — протянул кардинал. — Один из четверки. Кажется, он был ее любовником. Неплохо для несостоявшегося аббата. И что? Особа, о которой идет речь, часто пишет подчиненному господина де Тревиля, который предпочитает общество отцов-иезуитов королевской службе?

— Во всяком случае, мне известно, что она писала ему всего лишь несколько дней назад.

— Вот как!

— Письмо было перехвачено.

— Господь всегда на стороне правого дела, Жозеф. И что же там, в этом письме? Неужели какой-нибудь любовный вздор? — сказал кардинал с той улыбкой, которая вызывала дрожь у знающих его людей, поскольку служила предвестником его жестоких решений, принимаемых, впрочем, часто в государственных интересах.

— Конечно, я не имею послания герцогини к нашему мушкетеру при себе, ваша светлость, но запомнил, о чем там говорится.

— И это?..

— Просьба и предупреждение. Точнее — предупреждение и поручение.

— О чем же она предупреждает нашего друга иезуитов, носящего мушкетерский плащ?

— Она предупреждает его о том, что те люди, с которыми он встречается или в скором времени встретится в коллегии иезуитов, — враги вашего высокопреосвященства и, следовательно, ее друзья. Ее и герцога де Рогана. Отсюда она делает вывод о том, что адресат может полностью доверять этим людям.

— Весьма логично. О чем же просит герцогиня? Вернее — что она поручает своему рыцарю?

— Она доверяет ему выполнить почетную, но опасную миссию связного.

— Между…

— Между ею и кем-то, кого рекомендует этому мушкетеру настоятель иезуитского монастыря и чьего имени она в письме, к сожалению, не называет. По ряду косвенных соображений я делаю вывод, что этот человек — важная персона и его путешествие в Тур было бы связано с неоправданным риском.

— Иными словами, этот таинственный некто должен что-то сообщить нашему мушкетеру, а ему следует отправиться в Тур и передать это ей.

— По-видимому так, ваша светлость.

— Это интересно. Следует сделать так, чтобы письмо дамы из Тура достигло своего адресата, и проследить за ним.

— Это излишне, ваша светлость.

— Почему?

— Герцогиня придавала такое значение своему посланию, что сделала копию и послала второго гонца, на тот случай, если с первым что-нибудь случится.

— Продолжайте, отец Жозеф.

— И этот второй, насколько мне известно, справился с поручением. Таким образом, письмо доставлено по адресу и без нашего участия.

— Но вы твердо уверены, что это именно то самое письмо, вернее — его копия?

— Совершенно уверен, ваша светлость.

— Я знаю вас, отец Жозеф, но мне все же хотелось бы понять, на чем основана эта уверенность.

— Ваша светлость, дю Пейра и его люди скрытно последовали за этим вторым курьером и в первом же придорожном трактире, где он сделал остановку, когда почувствовал потребность в отдыхе, подсыпали ему в стакан сонный порошок. После этого они обыскали его, обнаружили письмо и, удостоверившись, что это точная копия того, какое попало к нам в руки, вернули его на прежнее место.

— Но, проспавшись, курьер должен был заметить, что письмо вскрывали?

— Это уже забота специальных людей, ваша светлость. Он ничего не заметил.

— Беседа с вами всегда доставляет мне большое удовольствие, отец Жозеф.

Отец Жозеф поклонился.

— Значит, наш мушкетер уже прочел это письмо.

— Он получил его вчера вечером, ваша светлость.

— Кажется, на этот раз я их не упущу, — пробормотал кардинал. — Эта интриганка получит свое.

Глава двадцать вторая

Ночное свидание

Париж погрузился во мрак. Все часы Сен-Жерменского предместья пробили полночь. Улицы опустели. Тишину лишь изредка нарушал экипаж запоздавшего домой вельможи.

В одном из темных переулков, пролегавшем там, где сейчас находится улица Асса, показались две закутанные в плащи фигуры. Дойдя до конца переулка, они повернули направо. Из глубокой тени от одного из домов отделилась еще одна, шагнувшая им навстречу, фигура.

— Ну что? — спросил один из двух вновь прибывших.

— Он никуда не выходил, — отвечал человек, по-видимому, давно дожидавшийся появления двух закутанных в плащи незнакомцев.

— Принимал он кого-нибудь?

— Никого. Кроме какого-то нищего монаха.

— Монах заходил в дом?

— Только на мгновение. Он даже не успел закрыть за собой дверь, как тотчас был выставлен за порог. Наверное, он просил милостыню.

— Значит, ждать осталось недолго. Или придут к нему, или он отправится на встречу сам. Вероятно — последнее.

— Подождем.

Тот из двоих незнакомцев, который первым задал вопрос и продолжал этот короткий диалог, происходивший шепотом, видимо, считался начальником.

— Вы отправляйтесь на угол улицы Кассет, а вы — на угол Сервандони. Я останусь тут и буду наблюдать за домом. Я хочу подойти поближе — заглянуть внутрь. Если кто-то покажется — дайте мне знать.

Дом, который вызывал такой интерес со стороны предводителя закутанных в плащи людей, на первый взгляд не выделялся ничем особенным среди множества таких же домов славного города Парижа. Как уже ясно из описанного выше разговора, он был расположен на улице Вожирар, между улицами Кассет и Сервандони. Это был небольшой дом, окна которого, за исключением одного, по обыкновению того времени, выходили не на улицу, а в маленький тенистый садик, расположенный позади него.