Корнеслов - Дмитрий Вилорьевич Шелег
Эпизод 2. Детина
27 июня 1862 года, Великий Новгород
Пошел пятый день, как Тимофей уехал.
Все это время Тихомир ходил мрачный, не расставаясь с револьвером.
После долгих размышлений он понял слова Афанасия: «Странно, что мы просим у Творца изменить нашу ситуацию, не зная, что Он послал нам ее, чтобы мы сами изменились».
Но он никак не мог понять, почему тот оставил их вот так – ни с чем.
Теперь вся надежда была на Тимофея.
Но чем он сможет помочь, если за всю свою жизнь никогда не покидал родного Великого Новгорода?
* * *
Марфа не донимала Тихомира, понимая всю сложность ситуации.
Время пролетало для нее быстро – занималась двухмесячным Петром, помогала по хозяйству.
* * *
Уже ближе к вечеру наконец-то прибыл долгожданный Тимофей.
Уставший, он сразу с порога сказал:
– Все будет хорошо. Готовимся к отъезду.
Марфа завизжала и бросилась к нему обниматься.
А Тихомир удивился:
– Ты поедешь с нами?
Тимофей улыбнулся:
– Я всегда считал, что лучше всех путешествует тот, кто путешествует, не сходя с места! Путешествует вместе с книгой! Потому что человек со знаниями и фантазией живет сто жизней сразу и все – в разных местах! Но сейчас я готов отправиться с вами. В эти дни я многое передумал и понял, что хочу помириться со своим родным братом-близнецом Афанасием. Да и свои любимые книги хочется подержать в руках. Хотя я помню наизусть каждую из их страниц.
* * *
Тихомир и Марфа внимательно слушали рассказ Тимофея о планах путешествия.
В завершение разговора Марфа спросила, приподняв на руках Петра:
– А как же мы поедем-то?
Тимофей рассмеялся:
– С оказией.
* * *
Не успела Марфа переспросить про «оказию», как в покои ввалился огромный, устрашающего вида, грязный детина, от которого разило несусветным перегаром.
Марфа охнула и прижала к себе Петра.
Тихомир вскочил и, достав из-под рубахи револьвер, направил его в сторону незнакомца.
Детина сделал шаг в их сторону, но остановился, когда Тихомир резко взвел курок револьвера.
* * *
Все замерли.
* * *
Тимофей встал и успокаивающе махнул Тихомиру рукой:
– Это свой – Илья.
Затем возмущенно обратился к незваному гостю:
– Что ты тут делаешь? Ты же должен сопровождать Афанасия! Где он сейчас – слепой?
Илья пьяным голосом пробормотал:
– Дык он спровадил меня еще с Нижнего. Сказал, что Волгой до Казани пойдет. А там – вверх по Каме на Пермь.
Тимофей посмотрел на Тихомира:
– Это он его специально послал – дал понять, что от Нижнего Новгорода реками пойдет до Урала.
Тихомир понимающе кивнул.
– А с кем он ушел? – Тимофей обратился к детине.
Тот пожал плечами:
– Дык я его на пристань завел. Он на беляну и сел. С семейными договорился.
Как известно, голь на выдумки хитра. Русские издавна славились смекалкой и трудолюбием, поэтому неудивительно, что в XIX веке им удалось изобрести беляны – уникальные суда, которые ходили по Волге и Каме и своими размерами могли посоперничать с океанскими лайнерами!
Беляны ходили по воде исключительно в одном направлении – с верховья до низовья рек – и не заходили дальше Астрахани. Эти суда достигали в длину 120 метров, в ширину – 30 метров, а высота борта была до 6 метров. «Обслуживали» беляну от 15 до 35 человек, хотя иногда число рабочих доходило и до 80. Нередко на судах работали семьями, и женщины сплавлялись на белянах наравне с мужчинами.
Использовались беляны для сплава древесины. Свое название получили благодаря тому, что их корпус, сложенный из бревен, лишенных коры, был былого цвета. Одно судно можно было сложить из 200 еловых брусьев, которыми выкладывалось дно, и 250 сосновых, которые служили бортами, палуба настилалась из теса или из пиленых досок. Суда строились без единого гвоздя, и их никогда не смолили, поскольку предназначены они были лишь для одной навигации. Прибыв в пункт назначения, судно разбиралось до основания. Владельцы белян продавали все: от бревен до пеньки, рогожи, канатов, крепежей. На корме беляны устанавливались две избушки для команды, называемые «казенками», их также продавали на суше как готовые дома.
Тимофей, подтрунивая, спросил:
– А когда же это ты, Ильюшенька, вернулся?
Тот расширил свои и без того круглые детские глаза:
– Дык сегодня и вернулся.
Тимофей прищурился:
– И сразу сюда к нам – рассказать про все?
Илья провел рукой по давно не чесанным волосам и опустил глаза:
– Дык зашел я горло промочить…
Тимофей укоризненно покачал головой:
– А шапка где?
Илья развел руками.
Тимофей поднял брови:
– Утром приехал?
Детина виновато кивнул.
Тимофей снова покачал головой:
– Деньги, видать, остались?!
Детина еще раз виновато кивнул, но вдруг опомнился и полез в карман.
– Деньги-то при мне остались… почти все, – он показал горсть серебра, перемешанного с медью, в огромной, как ковш, ручище.
Потом хлопнул себя по лбу:
– Дык чего и спешил-то к вам!
Тимофей насторожился:
– Говори.
Илья взахлеб начал рассказывать:
– Дык был я в трактире. Сидел там, сидел. Разговоры разговаривал…
Тимофей резко перебил его:
– Про Афанасия тоже говорил?
Детина замотал головой и одновременно перекрестился:
– Вот те крест! Как рыба!
Тимофей кивнул:
– Дальше что?
Илья почесал затылок, вспоминая, на чем закончил:
– Дык вот! Был в трактире человек. Вроде обычный, как и все остальные, а вроде как и нет.
Тимофей подогнал его:
– Говори, говори!
Детина вздохнул:
– Дык. Подходил он к каждому да все выспрашивал. Половой по шкалику подносил. А он, знать, угощал всех.
Теперь уже Тихомир нетерпеливо выкрикнул:
– Что спрашивал?
Детина понизил голос:
– Дык. Про то, где терем твой, Тимофей, да и про Афанасия самого спрашивал.
Он внимательно посмотрел на Тихомира и Марфу с Первым на руках:
– И про мужика и бабу с чадом спрашивал.
Тихомир нахмурился и спросил:
– Опиши его! Какой он?
Илья пожал плечами:
– Дык, так и не запомнить его – какой-то он «серый».
Эпизод 3. «Серый»
27 июня 1862 года, Великий Новгород
Согласно Положению 1861 года «трактирное заведение» – это «открытое для публики помещение, в котором либо отдаются внаем особые покои со столом, либо производится продажа кушанья и напитков». Трактирные заведения подразделялись на гостиницы, подворья, «меблированные квартиры, отдаваемые со столом», собственно трактиры, ресторации, кофейные дома, кафе-рестораны, греческие кофейные, «кухмистерские столы для приходящих», харчевни, буфеты при театрах, балаганах, пароходах, на пароходных
