Зинаида Шишова - Путешествие в страну Офир
После ужина, прошедшего в дружественной беседе, чему способствовало некоторое количество вина, поданного хозяином, соседи по койкам решили устраиваться на ночь.
– Ого, можно подумать, что ваш сундучок полон золота, – сказал сосед Франческо, помогая тому задвинуть сундучок под койку. – Я, конечно, шучу, но если здесь хранятся какие-нибудь ценности, следует быть осторожным: я, обойдя сейчас снизу доверху весь дом, ни на одной двери не обнаружил ни замков, ни каких-либо других запоров. Да и двери здесь никуда не годятся!..
– Очевидно, тут останавливались люди, у которых нечего было красть, – заметил Франческо с улыбкой. – Ценностей или золота у меня в сундуке нет. Только одежда и бумаги… А тяжел он потому, что выточен из красного дерева. Это подарок нашего корабельного плотника… Кстати, мы так долго беседуем, а до сих пор не познакомились как следует… Я зовусь Франческо Руппи…
Франческо ожидал, что и сосед его тут же назовет себя, но тот помедлил некоторое время.
– Наши немецкие имена трудно усваиваются. Особенно испанцами и итальянцами… Вы итальянец, как я понимаю… Франческо Руппи… А я при крещении был наречен Иоганном… Родом я из семейства Фуггеров… Кстати, Фуггеры и помогли Карлу получить императорский престол… Вообще-то Фуггеры – фамилия довольно известная в Испании, – добавил собеседник Франческо, – но все зависит от того, к какой ветви этого рода человек принадлежит. Я лично к этому богатому дому имею очень малое отношение…
– Вы говорите «в Испании», – задумчиво произнес Франческо. – Насколько я знаю, – и далеко за пределами Испании… Торговый дом Фуггеров! Да кто же о нем не слыхал! Они, на мой взгляд, обладают властью не меньшей, чем император…
– И не меньшей, чем папа, хотите вы сказать? – спросил Фуггер.
Франческо чувствовал, что сказал лишнее.
– Папская власть превыше всего, – произнес он серьезно.
– Да, конечно, вы правы. Притом папа, надо вам сказать, никогда этой властью не злоупотребляет, – заметил его собеседник. – А люди, которые удостоены чести быть его приближенными, постоянно чувствуют благожелательное и заботливое к ним отношение его святейшества… Ну, пожалуй, нам пора подумать об отдыхе.
Франческо, кивнув головой, разостлал свою постель. Не очень уверенный в ее чистоте, он снял только туфли.
Фуггер тоже откинул одеяло, взбил подушки и приготовился лечь, не раздеваясь. Но вдруг снова подошел к столу, чтобы смести с него крошки и убрать грязную посуду. Лампу он попытался поставить на подоконник. Но тот был слишком узок. Лампа могла свалиться.
– Занавеску отдерните, – посоветовал Франческо. – Хотя трудитесь вы зря. Завтра хозяин наведет здесь порядок лучше, чем мы с вами…
Но Фуггер беспорядка, очевидно, не переносил. Покончив с уборкой, он накрыл грязную посуду полотенцем, снова поставил лампу на место и занавеску задернул.
– Франческо Руппи… – произнес он в раздумье. – Я правильно произношу ваше имя? Или предпочтительнее называть вас Франциск Руппиус, именно так, как указано – ха-ха! – в папской грамоте?
Франческо уже засыпал и всего, что говорил его сосед, не расслышал.
А Фуггер снова, точно про себя, продолжал:
– Я, кстати, очень внимательно рассмотрел, что и как написано в этой папской грамоте… Боже мой, до чего же неумело прилеплена к ней и к шелковому шнуру печать! Как я понимаю, вы меня не узнали…
Франческо уже спал.
Однако когда Фуггер очень громко закричал: «Пора! Ко мне!» – Франческо вскочил с постели.
На крик Фуггера в комнату вошло пятеро здоровеннейших мужчин.
– Возьмите его! – приказал Фуггер. – Наденьте ему на ноги и на руки эти украшения… Нет, всего пеленать его не следует: и мне и сеньору Руппи будет удобнее, если мы усядемся рядом за стол и вдвоем рассмотрим содержимое его сундучка… Впрочем, – вдруг заметил он, зевая и вежливо прикрывая рукою рот, – сегодня мне выдался на редкость трудный день… А завтра к кардиналу я должен явиться хорошо выспавшимся… Молодцы! – сказал он, видя, как его подчиненные справляются с Франческо. – А вот вам еще кляп… Завтра мы с ним займемся серьезной беседой, тогда я эту штуку у него изо рта выну. А пока, сеньор Франческо, давайте все-таки отдохнем! Разрешите, я помогу вам лечь… Да, друзья мои, – добавил он, видя, что его подчиненные собираются покинуть комнату, – зайдите к хозяину и предупредите, чтобы он под страхом отлучения от церкви сюда не входил… Впрочем, очень запугивать его не следует. Просто скажите, чтобы он наверх ни сегодня, ни завтра не поднимался, пока я сам его не позову. Гентец гентца всегда поймет!
Говорил, однако, Фуггер со своими людьми по-испански.
И все-таки гентец не всегда понимал гентца. Когда в комнату ввалились эти пятеро, Франческо за их спинами явственно различил перекошенное от страха, бледное лицо содержателя харчевни. Он даже подавал Франческо какие-то знаки, смысла которых тот не понял, а главное, побоялся, как бы на них не обратили внимания его враги.
Любезность Фуггера дошла до того, что он не только уложил своего пленника на кровать, но, обнаружив, как трудно тому лежать с заломленными за спину руками, даже сунул ему под плечо еще и свою подушку.
Сам он тут же улегся и заснул.
Франческо мысленно пересматривал весь сегодняшний день и спрашивал себя: какую ошибку он совершил и чем навлек на себя такую беду?
Накануне этого дня «Геновева» пришвартовалась на внешнем рейде Палоса. Отпускать матросов на берег пока не решались. Неизвестно еще, как отнесется к их прибытию Карл Пятый. Все это длительное плавание под испанским флагом было совершено с его императорского соизволения, но у сильных мира сего настроения часто меняются.
Маэстре и пилоту хотелось бы осмотреть город, столь прославленный Кристобалем Колоном, но они тоже остались со своей командой. Отказался высадиться сеньор Гарсиа. Заодно с ним не покинул «Геновеву» и Бьярн Бьярнарссон.
А вот когда Франческо Руппи с резным сундучком в руке, в своем богатом новом наряде спускался по сходням, боцман с искренним сожалением смотрел ему вслед.
«Да, отличный был матрос…» – Боцман безнадежно махнул рукой.
О том, что в Палос прибыл уже сам император, никто из приезжих не подозревал. А уж то обстоятельство, что в этот же день они будут им приняты, показалось бы каждому из них невероятным.
Приглашение Карла Пятого, доставленное и на «Геновеву» и в венту, где остановились сеньорита с капитаном, получено было вскоре после их прибытия в Палос. И написано было, очевидно, лицом, осведомленным и о прибытии «Геновевы» и о составе ее команды. В приглашении были названы имена сеньора капитана, сеньориты и сеньора Руппи. На прием был приглашен также и «знатный исландец» – сеньор Бьярн Бьярнарссон, за которым даже была послана на «Геновеву» лодка.
