Флибустьер - Геннадий Борчанинов
— И вы все были с этим согласны. Но кое-кто решил, что срать хотел на все запреты, да? — насмешливо произнёс я.
— Нет, — выдавил Гастон.
Губернатор просто вздохнул. Некоторые из матросов тоже выглядели подавленными, и я понимал, что им просто повезло, что в этот раз попались не они.
Я ещё раз погремел костями в стакане, размахнулся и выбросил их за борт.
— Что ж, если кто-то считает, что плевать хотел на запреты, с которыми согласна вся команда, то и на команду он, значит, плевал, — сказал я.
— Нет! — вскинулись оба.
— Думаю, будет справедливо, если ваша доля добычи достанется не вам, а команде, — рассудил я.
Физические наказания я применять не хотел, считая их в этой ситуации совершенно бесполезными. Лучше бить по самому чувствительному месту — по кошельку. А к плетям после французской плантации у меня отношение строго негативное.
Оба тяжело вздохнули, осознавая, что остались без внушительной суммы ради жалких восьми песо и прочей мелочи, на которую они играли. По остальной команде прошёлся шепоток, который я воспринял как одобрительный, флибустьеры остались довольны таким приговором.
— В следующий раз лишением добычи не обойдётесь. Всем понятно? Разойтись, — произнёс я.
Глава 37
Горные пики двух островов Гваделупы показались на горизонте ночью, а к утру мы добрались аккурат до Бас-Тера. Ровный пологий берег, заросший зелёным кустарником, тянулся долгие мили, изредка перемежаясь рыбачьими деревушками и небольшими хуторами. Только когда мы почти достигли южной оконечности острова, то увидели величественный форт, из чёрных бойниц которого торчали пушки, а сразу за ним — город и гавань, прикрытую длинным искусственным волнорезом.
Всё было спокойно, но меня не покидало ощущение, что из форта за нами пристально следят, и, скорее всего, так оно и было. Гавань оказалась забита судами разной величины, начиная от маленьких рыбацких лодочек и заканчивая грузными торговыми галеонами. Свободное место удалось отыскать с трудом, но мы справились.
Бас-Тер оказался самым многолюдным городом из тех, что мне довелось посетить в Новом Свете. Люди здесь точно так же, как и в мегаполисах будущего, спешили куда-то, не обращая никакого внимания на других. В порту кипела жизнь, докеры сновали туда-сюда, согнувшись под тяжестью грузов, клерки в напудренных париках что-то беспрестанно записывали, командовали, ругались, портовые девки завлекали клиентов, поднимая пышные юбки и выкрикивая сальные шуточки.
Стоило только «Ориону» встать на якорь, как многочисленные мелкие торговцы начали подплывать к борту на своих лодках и каноэ, протягивать нам свежие фрукты, не спеша объявлять цену.
— Не берите, парни, на берегу в два раза дешевле, — громко сказал я.
Десяток злых взглядов тут же хлестнул по мне, но я не собирался считаться с мнением мелких местных торгашей.
— Пока остаётесь здесь, продадим груз, поделим выручку и все вместе уже сойдём на берег, понятно? — объявил я.
Команда не возражала, такую схему уже отработали. Да и всегда приятнее сойти на берег обеспеченным человеком с полным кошельком золота, нежели глядеть с завистью на других, ожидая, когда уже капитан соизволит вернуться с деньгами.
С собой в этот раз я взял Эмильена, Клешню и Хорхе Гарсию в качестве вооружённой охраны. Здоровенный испанец производил впечатление машины для убийства, хотя на самом деле оказался весьма добродушным малым.
Шлюпку пришвартовали к низкому деревянному причалу, сошли на берег, мигом оказываясь в оживлённой толпе.
— Эмильен, Клешня, бывали тут? — спросил я на всякий случай.
— На Гранд-Тере бывал, не здесь, — ответил Клешня.
Эмильен просто покачал головой.
— Ах, какой здоровяк! Не хочешь пройтись со мной, здоровяк? Всего два ливра! — послышался игривый женский смех, и я увидел, что к Хорхе уже пристаёт потасканная девица.
— Мадемуазель, оставьте его в покое, мы ещё вернёмся сюда вечером, — сказал я.
— Ты тоже ничего, красавчик! Я бы даже сделала тебе скидку! — засмеялась девка, но руку Хорхе так и не выпустила.
— В другой раз, красавица, — сказал я очевидную ложь.
— А как вас зовут, капитан? — спросила она.
— Капитан Андре Грин, — сказал я. — Шхуна «Орион». Не переживай, мы ещё всей командой к вам придём.
— Будем ждать! — хихикнула она, и мы наконец смогли уйти.
От изобилия контор и лавок рябило в глазах. Вывески, большие и малые, пестрили самыми разными фамилиями, Пуассон, де Арман, Ламбер, Буаселье. Вывеска, подписанная «Торговая компания Соломона Леви» заставила меня ухмыльнуться. Вот к нему я точно не отправлюсь.
Мы прошлись по городу, изучая местность и глазея на каменные дома и лавки. Наконец, я заметил, как из одной лавки выходит лихого вида капитан в измятой шляпе с пером. Выражение лица у него было крайне довольным, выглядел он не то корсаром, не то контрабандистом, и сделку заключал уж точно не самую законную. Как раз то, что нужно.
Я проводил капитана взглядом, указал парням на вывеску нужной конторы. «Парусина и прочие припасы братьев Гальяно». Думаю, среди прочих припасов обязательно найдутся краденые и награбленные, а братья Гальяно не откажут в сотрудничестве честному флибустьеру.
Мы вошли. Низкорослый мужчина в чёрном парике небольшой щёточкой сметал пыль с полок, видимо, один из братьев. Он покосился на нас и отложил щёточку, тут же приклеивая фальшивую улыбочку на испорченное оспой лицо.
— Месье Гальяно, я полагаю? — спросил я.
— С кем имею честь? — произнёс он.
— Капитан Грин, — представился я.
— Антонио Гальяно, — представился торговец. — Чем могу помочь, капитан?
— Я ищу, где можно продать несколько тонн какао. И пару тонн табака в придачу, — сообщил я.
Гальяно расплылся в маслянистой улыбке, едва ли не потирая руки. Явно рассчитывает сделать на них отличные барыши, накрутив стоимость в несколько раз от моей.
— О, месье, у меня как раз на примете есть несколько покупателей! — воскликнул он.
— Выступите посредником? Или вы можете просто купить у меня груз, — предложил я. — Только учтите, я не люблю, когда меня пытаются надуть.
Пыл итальянца чуть поутих, особенно после того, как он внимательно посмотрел на мои пистолеты и палаш. Ценник на покупку явно прибавил ещё один нолик.
— Пожалуй, проще будет выкупить у вас всё, капитан, — согласился Гальяно. — Это избавит и вас, и меня от лишней мороки.
Раз уж мы сошлись в этом, то и в цене, наверное, сойдёмся. Мы принялись торговаться, и, как обычно, я следовал железному правилу «хочешь получить хоть что-то — проси вдвое больше». Гальяно торговался со всем своим южным пылом, строил из себя бедного и нищего, занижая цену в разы, но я был непреклонен. И я, и он понимали, что на Гваделупе он не единственный торговец, и сбыть награбленное
