Ольга Крючкова - Кровь и крест
Сойдясь с Хагеном ещё в Саксонии, в егерском домике, и пребывая с ним до сих пор в любовной связи, она окончательно убедилась, что и от другого мужчины не может понести ребёнка. Видимо, сказались последствия любовных увлечений юности, когда она прибегла к крайнему средству и вытравила плод любви спорыньёй[56] ржи. К сожалению, она – не Берта, которая успешно поменяла своего никчёмного мужа на предприимчивого Курта, всеми уважаемого в замке, и родила здоровенького мальчика.
Поначалу Ирма пыталась заступиться за Хагена перед супругом, но тот был непреклонен. Эрик не мог простить трусости. Наконец она оставила всякую надежду вновь возвысить любовника, опасаясь, что её настойчивость может насторожить сиятельного супруга. Теперь она размышляла, как быть дальше… Детей – нет, любовник – в опале, пройдёт ещё какое-то время, и она отправится в монастырь или куда хуже – на тот свет. Ирма – не знатная родовитая дама, заступиться за неё некому. Уж если Анна бесследно пропала, то о ней и подавно забудут на следующий день после исчезновения.
У её ног, словно маленький щенок, сидел Клаус. Он поскуливал, изображая собачонку, и тёрся о ноги госпожи, представление забавляло её. Она рассеянно гладила свою преданную собачонку по гриве непослушных кудрявых каштановых волос, кое-где уже схваченных проседью, продолжая пребывать в своих мыслях.
Неожиданно появился Хаген. В последнее время он редко посещал господские покои, предпочитая находиться в помещениях для прислуги, дабы лишний раз не попадаться на глаза хозяину. Ирма и Хаген обменялись многозначительным взглядом, который не ускользнул от наблюдательного Клауса. Сидя на полу, он как ни в чём не бывало продолжал поскуливать.
Хаген ушёл. Через некоторое время Ирма отправилась на ним, не обращая внимая на свою «собачонку».
Клаус, рассудив, что любопытство – не порок, а лишь незначительный недостаток, решил проследовать за графиней. А вдруг он узнает нечто важное? И фрайграф наградит его: чего в жизни ни бывает?!
Ирма направилась через галерею в восточную часть замка, где жила сводная сестра Эрика. Она никому не мешала, и Эрик почти не помнил об её существовании. Ирма, напротив, часто посещала девушку, подчеркивая тем самым, что выполняет свой долг и следит за её воспитанием. Эрик не возражал, считая, что придёт время и, когда у жены появятся дети, она станет менее интересоваться воспитанницей.
Вот и сейчас Ирма, как обычно, шла по галерее. Графиня оглянулась – показалось, что за ней кто-то следит… Ирма прошла ещё немного и опять резко оглянулась назад – длинная галерея была пуста.
Успокоившись, графиня подошла к заветной двери, достала ключ и открыла её. Хаген уже ждал, снедаемый любовным нетерпением. Ирма сделала знак, остановив его.
– Всё усложняется, Хаген. Эрик получил письмо из магистратуры Мюльхаузена, где его предупредили – в Брюгенвальд едет сам отец Конрад и его помощник Иоанн. Они будут расследовать убийство клирика вервольфом. Теперь в замке постоянно будут находиться инквизиторы.
Хаген опешил: вот как – спустя годы жизнь сводит с теми, кого он и Эрик не убили по недоразумению. Он искреннее пожалел: надо было выждать и отрубить головы настоящим доминиканским монахам, а не францисканцам!
– Почему же усложняется? Всё складывается замечательно! – обрадовался Хаген. – Надо подстроить так, чтобы фрайграфа обвинили в покровительстве вервольфу и тогда его могут казнить, а ты станешь свободной. И мы наконец не будем прятаться. Ну, как тебе моя идея, хочешь стать почтенной вдовой?
Ирма колебалась, она уже думала о ядах, в приготовлении которых была мастерица и благодаря которым Кринхильда покоилась в семейной усыпальнице фон Брюгенвальдов. «Отравление – слишком рискованно… Курт – верный пёс Эрика, слишком умён – не просто отравить здорового молодого мужчину, не вызвав при этом подозрений и кривотолков. Что ж, а покровительство нечистой силе, пожалуй, самое подходящее…» – подумала Ирма.
– Ирма, я желаю тебя… Давай наконец займёмся более приятным делом, – проявлял нетерпение Хаген.
– Сейчас, только закрою дверь на ключ.
* * *В замочной скважине прямо около уха Клауса, который весь превратился в слух, неприятно заскрипел старый ключ. Клаус пребывал в растерянности: мало того, что сиятельная госпожа изменяет фрайграфу, но, главное, с кем – с бывшим майордомом, попавшим в немилость, так они ещё и замышляют козни против его благодетеля! Клаус бесшумно двигался по галерее прочь от места, где поселились измена и разврат.
Он лихорадочно соображал: «Сказать самому фрайграфу… А вдруг не поверит и выпорет, а Ирма выкрутится? Женщины – подлые существа… Или обратиться к Курту за советом. Как быть?..» Немного поразмыслив, Клаус всё же решил обратиться к Курту, он – человек рассудительный и умный, уж точно решит, как правильно поступить.
…В это время Курт находился у фрайграфа, между ними шёл серьёзный разговор:
– Курт, я получил известие, что на днях инквизитор Конрад, печально известный на всю Вестфалию, и его помощник Иоанн Одноглазый прибудут в Брюгенвальд. Их визит вызван гибелью клирика, как ты понимаешь. Надо срочно что-то предпринять, им только дай волю, выжгут все окрестные селения в религиозном порыве.
– Господин фрайграф, вы знаете, когда они прибудут? – попытался уточнить Курт.
– Неизвестно… Сейчас монахи вершат свой священный суд в Мюльхаузене, они даже не созвали фем. А я узнаю последним о том, что происходит на моих же землях! – возмутился фрайграф. – Поверь мне, Курт, добра от них не жди! Конрад уполномочен специальной Папской буллой, и мы совершенно бессильны. Против воли Рима не пойдёшь!
«Ну почему я не убил их тогда на дороге?! Теперь не было бы проблем!» – сокрушался Эрик.
– Господин фрайграф, я всё обдумал: два-три дня, максимум неделя – и вервольф в наших руках!
– Хорошо, Курт, действуй на своё усмотрение. Ты получишь любую поддержку и помощь. Если всё пройдёт удачно, за наградой дело не встанет.
Курт вышел из кабинета фрайграфа и направился в арсенал. К нему почти бесшумно подошёл шпильман-буффон и дотронулся до рукава:
– Господин майордом, – Клаус согнулся в почтенном поклоне, – позвольте поговорить с вами.
Курт удивился: о чём ему говорить с буффоном, который изображает у ног Ирмы собачонку и болтает всякий вздор. Но, смягчившись, решил всё же удостоить Клауса вниманием.
– Говори, Клаус, только быстро.
– Господин майордом, лучше в укромном месте, – Клаус оглянулся по сторонам.
– Хорошо, я следую в арсенал, пойдёшь со мной, там точно никто не потревожит.
– Как прикажете, господин майордом, – Клаус опять поклонился.
