Бернард Корнуэлл - Дьявол Шарпа
«О’Хиггинс» развернулся бортом и дал по фрегату залп. По приказу Кокрейна, справедливо считавшего, что звук холостого выстрела отличается от боевого, часть орудий заряжались, как положено. Несколько ядер шлёпнулись в воду у кормы «Эспириту Санто», над которой реял аляповато-спесивый испанский флаг.
— Они уже видят нас! — объявил Миллер.
Он говорил громко, из чего Шарп заключил, что неустрашимый майор волнуется. Перед схваткой голоса всегда становились громче. Люди, сами того не замечая, будто глушили страх, делающий мускулы мягче, а сердца малодушнее.
— А услышали ещё час назад. — сказал Шарп, и перед его внутренним взором возникли испанские офицеры, сквозь бронзовые подзорные трубы наблюдающие за морской баталией. Представились ему ядра, рдеющие в печах под бастионами. Ядра, ждущие мига, когда их извлекут из жарких углей и зарядят в стволы, заблаговременно заткнутые холодным снарядом. Ядра, ждущие мига, когда их отправят в краткий полёт над холодным утренним морем.
— Прячьтесь, джентльмены, прячьтесь! — донёсся сверху мягкий голос Кокрейна.
Адмирал, впившийся в перила над головой Шарпа, тоже нервничал, но старался загнать мандраж как можно глубже. Штурмовой группе, к которой командир обратился, предстояло таиться на палубе до последнего, и, лишь когда фрегат уткнётся в каменный причал, они взвоют, как демоны, вызванные из преисподней чёрным колдовством «дьявола» Кокрейна, рванувшись на берег собрать кровавую жатву жизней. Если расчёты шотландца верны, у причала «Эспириту Санто» окажется в мёртвой зоне батареи тридцатишестифунтовиков. Пара орудий может найтись на самом причале, а потому, развернув чилийский стяг вместо испанского, матросы Кокрейна должны первым делом подавить их, а группа Миллера тем временем займётся лестницей.
— Уже недолго, братцы. — подбодрил сверху Кокрейн.
Было свежо, и Шарпа была мелкая дрожь. Он неотвязно думал о крутой лестнице, вырубленной в монолите продуваемой всеми ветрами скалы. Роты пехоты с грамотным офицером во главе достаточно, чтобы оборонять подъём от врага любой численности до конца света. Стрелок искоса взглянул на Харпера. На лице того обозначились желваки. Встретившись с другом глазами, ирландец поморщился, будто говоря: эко мы вляпались! Один из барабанщиков, пробуя инструмент, бухнул палочкой о туго натянутую кожу. Кто-то закашлялся. Вздрогнули доски под ногами, отзываясь на залп пушек в капитанской каюте. Шарп и Миллер, не сговариваясь, чуть высунулись из-за борта. Фрегат шёл вдоль гранитного языка. Впереди, метрах в восьмистах, вставала цитадель. Американская бригантина с огромной простынёй флага на корме всё так же покачивалась на волнах.
— Макушки ниже! — прикрикнул Кокрейн.
Кроме адмирала ещё дюжина испаноговорящих повстанцев не пряталась в тени надстроек. Один из них держал свёрнутое чилийское знамя. Правила войны настаивали на том, что до первого выстрела противника надо оповестить, с кем он имеет дело.
Защитники форта, наверняка, уже узнали «Эспириту Санто», и теперь их больше интересовал «О’Хиггинс», благоразумно держащийся у входа бухту, подальше от губительного огня тридцатишестифунтовиков. Стрельба разбудила американцев, они сонными мухами выбирались из недр бригантины, толпясь у лееров. Чайки кружили вокруг фрегата, пронзительно вопя. Шарп глубоко вдохнул. Воздух пряно пах водорослями. От рыбацких лачуг вдоль пляжа слабо тянуло дымом и похлёбкой. Шарп заранее обзавёлся саблей, позаимствовав её у «дьявола». Взявшись за рукоять, стрелок извлёк её на пару сантиметров, проверяя, легко ли выходит из ножен лезвие. Многим застрявший в ножнах клинок стоил жизни. Палубой ниже клацали помпы. Флейтист взял несколько жалостных нот.
— Рано, мальчики. — произнёс Миллер, — В атаку рванём, тогда вжарите мне «Сердцевину дуба».
Повинуясь звучащей в мозгу мелодии, майор начал рассеянно отстукивать ритм, поведав Шарпу, что двое флейтистов — чилийцы, и патриотические английские песни им неизвестны.
— Были неизвестны, если быть точным. Я уж постарался, и ныне они играют всё, чего душа пожелает!
Не в силах сдержаться, майор загорланил:
— Братцы, выше нос!
К славе правим рулём!
Чтоб было, что вспомнить, пока не помрём.
Чтоб знать, подыхая у края земли,
Что волю и честь до конца сберегли!
Крепок наших палуб дуб,
Крепче дуба только дух.
Мы вынем, коль надо,
Чёрта из ада!
— Прекратить мучить несчастную кошку! — грозно раздалось со шканцев.
— Тысяча извинений, мой лорд! — сконфузился Миллер.
— Одного вашего пения, Миллер, хватит, чтобы обратить испанцев в бегство. Так что не тратьте свой драгоценный вокал на нас! — развлекался Кокрейн.
— Как скажете, Ваша Милость.
— То-то же. И, «братцы, выше нос»! На берегу нас поджидают шлюхи с сиськами из чистого золота. Всего час делов — и мы пьяны, богаты и нос в табаке!
Миллер доверительно сообщил Шарпу:
— Великий человек наш Томми! Шотландец он или не шотландец, но нутро у него из крепкого английского дуба! Я горжусь тем, что мне выпало воевать под его началом!
Излияния майора прервал гром крепостных пушек. Тяжёлое ядро перелетело «Эспириту Санто» и врезалось в воду, метров пять не долетев до «О’Хиггинса». Чилийский флагман немедленно ответил бортовым залпом.
— Спаси, Господи, Ирландию! — буркнул Харпер, — Не думал, что доведётся опять воевать.
Снаряды чилийцев горохом сыпанули по скале без вреда для испанцев. Со стен цитадели ударили лёгкие орудия. Представив, как ядра пронизывают корпус «О’Хиггинса», Шарп взмолился: «Боже, помоги им! Боже, помоги им!» Обман Кокрейна удался, по фрегату испанцы не стреляли, сосредоточившись на флагмане.
В промежутке между выстрелами Шарп расслышал выкрик на испанском. Не сразу дошло, что голос доносится с берега. Пристань была уже близко, очень близко. Туман клочьями змеился по палубе «Эспириту Санто», живописно усеянной с подачи Кокрейна всевозможными обломками. Испанец на берегу не унимался, и кто-то из повстанцев, напрягая лёгкие, разъяснил, что «дьявол» Кокрейн вот уже неделю висит у них на хвосте. Пару часов назад он, де, нагнал «Эспириту Санто», превратил фрегат в решето, но и сам получил на орехи, благодарение Господу и Святому Иакову. Пушки фрегата, мол, неисчислимо побили бунтовщиков, авось, и «дьявола» зацепило.
Рявкнули тридцатифунтовики. Раскалённые ядра оставляли в светлеющих небесах чёткий дымный след.
— Господи, помоги «О’Хиггинсу». — шепнул Шарп.
— Господи, помоги нам всем. — исправил Харпер.
«Злыдни» Миллера крестились. Миллер вполголоса, чтобы избежать выговора от обожаемого «Томми», мурлыкал песенку. Смолкли на миг помпы, насосники перевели дух и вновь взялись за работу.
