Вера Космолинская - Смех баньши
— Как это? — вопросил монах.
— Я еще точно не решил. Как, собственно, и большинство людей на этом острове.
— Гхм, — тихо сказал граф Эктор, рассеянно отвернувшийся и глядящий в никуда.
— И ты не думал о том, чтобы принять святое крещение? — спросил монах старательно ненастойчивым тоном.
— Уже принял, — улыбнулся я. — В младенчестве. Так мне говорили.
— Гхм… — задумчиво проронил друид.
— И смеешь сомневаться! — вознегодовал священник, потрясая складочкой под подбородком, как будто немного растерянный.
— Не то чтобы. Но — и силу древней мудрости мне видеть доводилось. — Я слегка поклонился в сторону друида.
— Еще бы! — оживленно фыркнул Бран. — Иначе, что бы тебе делать на драконьем берегу?
— Эй! — возмутился монах. — Ты еще скажи, что Вифлеемская звезда была драконом!
— Верил бы ты в свою звезду, не сидел бы тогда в повозке, — парировал друид.
— Бог не дал, — смиренно сказал его оппонент.
— Похмелье — твой бог, пьяница!
— Ты вино для причастия оскорблять не смей, чародей проклятый! Сие есть кровь Господня! А не вышел я оттого как ты, бес, попутал, со своими драконами да, прости Господи, возвращающимися языческими душами, не нашедшими пристанища ни в Земле, ни в Небе. Так на ж тебе, от Господа нашего — христиан вы там нашли, а не поганых демонов! Съел?! Benedicte, дети мои! — проговорил он, поспешно осеняя нас крестом. — Благое вы дело совершили с Божьей помощью! А ты, шарлатан!..
Его здорово понесло, друид, уловив мгновенную задержку в потоке слов, начал собственный жаркий монолог, а мы почли за лучшее убраться скромненько в сторонку, пока они отвлеклись.
Олаф, критически покачивая головой, держал под уздцы своего уже оправившегося от контузии коня.
— Поздравляю. Особенно тебя, Ланселот, — он весело хмыкнул. — Ну кто б мог подумать!
Ланселот неопределенно заскрипел, не уверенный, позабавлен ли он сам или раздражен. И сменил тему.
— А где Галахад?
— Наблюдает похороны. Memento mori и все такое. Напало эпическое настроение. Послушай, Эрик, у тебя что сегодня, повышенная задиристость?
— Не знаю, а что такое?
— Что такое? Ты не переставая, будто нарочно, лезешь на рожон. Ты ведь не пытался их всех оскорбить?
— Нет. Я само миролюбие, — заверил я совершенно искренне.
— Ага. Ты бы еще Джеком-Потрошителем назвался.
— Не та эпоха.
— А по-моему, как раз та.
Олаф рассеянно коснулся ссадины на щеке, уже подсохшей, с явным трудом удержав руку от яростного ее раздирания и, поморщившись, покосился на обильно окрашенные инородной красно-буреющей субстанцией лопухи. Потом с заботливой тревогой еще раз осмотрел голову лошади. Шерстинки цвета кофе с молоком тоже слиплись от выступившей крови, и на лбу образовалось вздутие, но череп остался целым и, хотя время от времени конь неуверенно тряс ушами и закатывал глаза, будто пытался разглядеть свежую шишку, чувствовал он себя не так уж плохо.
— Может, лучше взглянуть на твою царапину?
— Ерунда.
— Как скажешь. Если ты уверен, что лезвие не было заражено каким-нибудь трупным ядом. Некоторые, между прочим, делают это нарочно.
Олаф диким взглядом уставился на меня в упор.
— Меч или копье? — спросил я, сдерживая смех.
— Меч.
— Ладно, Ланселот, соверши еще одно героическое деяние — присмотри за нашими лошадьми. Мы быстро. Пусть Гвенивер не беспокоится.
Гамлет с видимой неохотой поймал поводья.
— Ну откуда я знал, что Гвенивер существует? Да еще из Лодегранса?
Мы гнусно рассмеялись.
— Имена нами правят! — проскрипел я, спародировав голос друида.
И мы направились к ручью, повыше того места, где был устроен водопой.
Все было, конечно, в порядке. Обошлось без ядов и прочих гадостей. Мы просто промыли ранку и наложили на нее немножко дезинфицирующей мази, застывающей на воздухе эластичной пленкой, стягивающей края, — что гораздо гуманней старомодной пары нитчатых стежков, — и предохраняющей от пыли.
Когда мы вернулись к обществу, нас встретили странными взглядами. Молодой воин с чем-то вроде снопика соломы вместо шевелюры, немного нескладный, как щенок дога, с непомерно крупными конечностями и катастрофически тонкой талией, возбужденно что-то объяснял остальным. Рядом стоял Гамлет и разглядывал то, что немного озадаченно крутил в руках Кей. Гамлет кивнул и сказал ему что-то, будто подтверждая или повторяя. Потом поднял голову и посмотрел в нашу сторону с таким видом, будто хотел воскликнуть — «Ага!».
Люди перед нами колыхнулись и слегка расступились. Я насторожился и посмотрел на них так же подозрительно, как и они на нас. Подозрительно? С недоверием? Недоуменно или просто удивленно? Как бы то ни было, моя рука уже потянулась к мечу, и пришлось совершить сознательное усилие, чтобы заставить ее опуститься. Черт, я вижу угрозу даже там, где ее нет в помине.
Кей шагнул к нам, держа боевой топорик на открытых ладонях. Утиный клюв был сплошь покрыт витыми спиралями и колесами. Кею было, кажется, не по себе. Он слегка кивнул в сторону светловолосого парня.
— Бедвир нашел это на краю болота. Действительно, ты убил человека, которому это принадлежало?
Все притихли и уставились на нас, будто мы показывали фокусы на сцене. Что ж, этот изукрашенный цельт трудно было не узнать. Его смешливого владельца я запомнил.
— Я не должен был этого делать?
Кей мотнул головой.
— Вы сражались один на один?
— Да, — подтвердил я, хмурясь.
— Я успел разделаться с остальными, пока он с ним возился, — небрежно заметил Гамлет.
Кей с шальным смешком опустил взгляд на топор.
— Это же был Галапас.
— Кто это? — По легенде, был такой великан. Но этот-то точно был простым смертным, тем более что именно «был».
Кей недоверчиво поднял взгляд. Перевел его с меня на Гамлета, на которого это имя тоже не произвело особенного впечатления. Поглядел на безмятежного Олафа, нашел подтянувшегося к нам Фризиана.
— Кто такой Галапас? Вы что, с луны свалились? О нем же ходят легенды. Галапас — непобедимый воин или демон, фомор[5] или сын Тараниса[6], в котором слишком мало от человека, черное сердце и верная смерть?.. Он что, пал от руки человека, который о нем даже не слышал?!
Кое-кого из зрителей пронял нервный смех. Я пожал плечами.
— Неисповедимы пути судьбы. То-то с ним было что-то трудно. Хорошо, что я и не подумал, что это он.
— Он хоть сказал что-нибудь? — помолчав немного, спросил Кей, неуверенно ощупывая оплетенное кожей древко топора, словно не мог поверить, что оно материально, не призрак, и не проскользнет сквозь его пальцы бледным клочком тумана.
