Робер Гайяр - Мари Галант. Книга 1
Наступила минута, когда у самого Лефора не осталось ни сил, ни мужества заставлять кого бы то ни было еще выпить или поесть. Его живот округлился, а волосы на груди стояли дыбом, огромная складка образовалась над поясом.
Матросы пели и кричали теперь громче, чем негритянки. Они уже не очень хорошо понимали, что говорят, зато мулатки издавали звуки, похожие на кудахтанье курицы, только что снесшей яйцо: женщины объелись!
Они проявили необычайное проворство, когда, пользуясь наступлением сумерек, предприимчивые матросы хотели было, взяв их за талию, уложить на еще не остывший песок. Несомненно, из почтительности к святому месту, где они были крещены, девушки убежали, но недалеко. Заросли бейяхонд скрыли их от любопытных взглядов, и там они стали поджидать тех, кого не сморили крепкое вино и обильная еда.
Прислонившись спиной к серой скале, Лефор не спеша набивал трубку, Шерпре курил неподалеку захваченный у голландцев табак; самый невозмутимый из всех, помощник капитана никогда не терял голову, и сейчас его занимал лишь процесс пищеварения.
Его блаженство продолжалось недолго. Внезапно он вздрогнул. Обычно Шерпре взволновать было очень непросто, и потому Лефор спросил:
– Что такое? Сожалеете о съеденном рагу?
– Черт меня подери! – вскричал помощник. – Может, я брежу?!
Он перебросил скрученный табачный лист из одного угла рта в другой и, вытянув руку по направлению к морю, продолжал:
– Корабли исчезли!
– А и правда, черт возьми! – констатировал капитан безо всякого удивления. – Жаль! Я бы с удовольствием встретился с соотечественниками!
Шерпре надолго задумался, потом решил:
– По-моему, они бросят якорь в Валунах.
– Тем хуже для них, – отрезал Лефор. – Там их встретит капитан Лашапель, а он вряд ли сможет им предложить жаркое из кабанины и черепахи.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Экспедиция капитана Байярделя
С двумя рифами на марселе фрегат «Мадонна Бон-Пора» обогнул юго-восточную оконечность Доминики, не встретив ни единого карибского людоеда, которых все так боялись.
Фрегат, лавируя, держал курс на восток, затем стал ловить восточный ветер, чтобы скорее подобраться к берегам Мари-Галанта.
Однако вскоре пришлось лечь в дрейф в ожидании «Быка» и «Святого Лаврентия»: те были тяжелее и отставали с каждой минутой.
Когда солнце достигло зенита, Байярдель наконец увидел землю, похожую на серое облачко, стлавшееся по воде; однако чуть позже, когда его нагнали два других судна, он глянул в подзорную трубу и сразу узнал Кафарнаом, а выше – бухту Валунов.
Золотистые берега поросли густой кудрявой зеленью. Мощные деревья, чуть клонившиеся под ветром с суши, тянули к небу пальмовые ветви над непроходимыми зарослями манценилл и гигантских молочаев.
Ему ни к чему было подходить ближе: он и так различал в бухте Валунов, под защитой пурпурных скал, усеянных зелеными и серыми пятнами, очертания неподвижного корабля с голой мачтой.
Сердце Байярделя сильно забилось. Напрасно пытался он прочесть название судна на корме, тщетно старался узнать в нем изящную и мощную «Атланту» капитана Лефора. Он повторял себе, что Лефора в этих местах быть не может, как уверял его майор Мерри Рулз, и снова лег в дрейф.
Спустя несколько минут на его зов прибежал господин де Шансене. Старый моряк, самый опытный после Дюбюка на всем острове Мартиника, нашел капитана береговой охраны в его тесной каюте: тот склонился над развернутым листком. Байярдель был мрачен; он набил и закурил трубку, но вдыхал дым без удовольствия, а скорее по привычке. Когда Шансене вошел, он поднял голову и спросил напрямик:
– Видите эту карту, сударь?
Он указывал на набросок, выданный ему Мерри Рулзом в форте Сен-Пьер. Шансене почтительно поклонился.
– Вот здесь находимся мы, – продолжал Байярдель, отмечая ногтем точку на севере Кафарнаома. – Через несколько часов можем очутиться в бухте Валунов. Там в засаде находится корабль. Несомненно, флибустьеры, если, конечно, полученные нами сведения точны.
Шансене кивнул.
– Сударь, – продолжал капитан береговой охраны окрепшим голосом, – наша задача – их захватить. Приказ короля! На вас и возлагается это задание. Нам необходимо очистить остров от занимающих его разбойников, и пока вы будете брать их в плен, я на «Мадонне Бон-Пора» поднимусь до бухты Мабуйя, а затем до Железных Зубов. Вы пересядете на «Святого Лаврентия» и возьмете на себя командование операцией; в вашем распоряжении главный канонир Бельграно, Жильбер д'Отремон и лучшие солдаты. Я оставлю вам «Быка» на тот случай, если понадобится его помощь, но в принципе мне хотелось бы оставить этот корабль в резерве и воспользоваться им лишь в ситуации крайней нужды. Я намерен послать его в самую горячую точку. Словом, если он вам окажется не нужен, пришлите его мне, как только завершите операцию.
– Очень хорошо, капитан, – одобрил Шансене. – Ваши приказания будут в точности исполнены.
– Шансене, – смягчившись, глухо произнес Байярдель, – я бы хотел вам сказать еще кое-что… Сядьте и выслушайте меня.
Заинтересованный моряк повиновался. Байярдель прокашлялся и продолжал:
– Я знаю, что такие солдаты, как мы с вами, должны подчиняться приказам, особенно тем, что исходят от самого короля. Но я считаю большой ошибкой уничтожение флибустьеров, которые защищают Мартинику от набегов англичан и позволяют французским кораблям беспрепятственно проходить к нам. Однако существует факт, против которого мы бессильны: необходимо их уничтожить, потому что таков приказ, и мы здесь находимся именно для этого…
Он замолчал и посмотрел на собеседника.
Шансене был человек спокойный и уравновешенный. Он не питал особой симпатии к супруге генерала Дюпарке, с которым бок о бок сражался когда-то против карибских индейцев в Гренаде. Шансене нельзя было назвать женоненавистником, однако он не терпел вмешательства женщины в сугубо мужские игры и считал, что война и политика – не их ума дело.
– Капитан береговой охраны! – ровным голосом начал он. – Я придерживаюсь вашего мнения. Это лишь злой умысел нашей новой губернаторши…
Байярдель остановил его жестом:
– Не нам рассуждать о поступках госпожи Дюпарке. Ее наделил величайшими полномочиями Высший Совет, на нее возложена огромная ответственность; думаю, она достаточно сильна, чтобы исполнить свои обязанности. Во всяком случае, повторяю, не нам ее судить: у нас нет ни ее власти, ни ее ответственности.
– Я с вами согласен, – подал голос Шансене.
– Мне лишь хотелось вам сказать, – продолжал Байярдель, – что люди, которых нам надлежит уничтожить, прежде всего наши соотечественники, вот этого я забыть не могу. Их считают злоумышленниками, и наша задача их захватить. Пусть так! Смею надеяться, сударь, мы это сделаем со всею деликатностью, которая считается первой нашей добродетелью! Думаю, вы не обрушитесь на это судно с пушками? Нет! Постарайтесь в первую очередь занять выгодную позицию, добиться такой стратегической ситуации, которая поставит флибустьеров в зависимое положение, настолько очевидное, что вы сумеете взять их без боя. В этом случае я советую вам пойти на переговоры, уговорить их сдаться, избежав кровопролития! О Господи! Если Мерри Рулз не изменил мнения, пленников повесят в Сен-Пьере, но, по крайней мере, на наших руках не будет их крови!
