Фредерик Марриет - Браконьер

— Извините, мисс, не будет ли у вас ножей или ножниц поточить? — сказал Джо, снимая шляпу и кланяясь.

Мисс Мэтьюс пристально поглядела на Джо.

— Кто вы такой? — сказала она, наконец. — Не тот ли вы мальчик, которого я видела третьего дня здесь на дороге? Он еще был с точильщиком?

— Да, мэм, мы тут проходили, — отвечал Джо с вежливым поклоном.

— Это ваш отец?

— Дядя, мэм. Он холостой.

— Так он вам дядя? Хорошо, у меня есть ножницы, которые нужно наточить. Сейчас я принесу их, а вы привезите сюда ваш станок, мне хочется посмотреть, как вы точите.

— С величайшим удовольствием, мисс.

Джо прикатил станок и заметил, что мисс Мэтьюс оставила на скамейке свою книгу. Он открыл ее на странице, где была закладка, и быстро вложил туда письмо. Едва успел он это сделать, как показались идущие к нему обе барышни — мисс Мэтьюс и ее кузина.

— Вот ножницы. Пожалуйста, наточите их хорошенько.

— В лучшем виде наточу, не извольте беспокоиться, — отвечал Джо, принимаясь за работу.

— Вы давно занимаетесь этим ремеслом? — спросила мисс Мэтьюс.

— Нет, мисс, не очень давно.

— А ваш дядя давно занимается?

Джо умышленно замялся.

— Не умею вам сказать, мисс, давно ли.

— Почему ваш дядя не с вами сегодня?

— Он ушел в город по своему делу.

— Скажите, мальчик, вы умеете читать и писать? — спросила мисс Мелисса.

— О, мисс, где же мне было выучиться?

— Вы здесь давно, в этих краях?

— Да, мисс. Здесь для нас нашлось, слава Богу, много работы. Раньше мы так подолгу не оставались. Ножницы готовы, мисс, режут, не надо лучше. Дядя рассчитывал получить работу в вашей усадьбе, когда шел сюда.

— Ваш дядя умеет читать и писать?

— Кажется, умеет немного, мисс.

— Сколько я вам должна за ножницы?

— Нисколько, мисс. Я с вас ничего не возьму.

— Почему?

— Потому что я еще ни разу не работал для такой прекрасной леди. Доброго утра, сударыни! И он ушел со станком.

— Ну, что, Араминта? Что ты об этом думаешь? По-моему, мальчик вовсе не точильщик. Я таких благовоспитанных юношей редко встречала.

— Мне кажется, что он просто маленький лгунишка, и что это он выдумал, будто он не умеет ни читать, ни писать, — заметила Араминта.

— Мне самой это кажется, — согласилась Мелисса. — Потом — отчего он так поспешно ушел?

— Полагаю, оттого, что ему не понравились наши расспросы. Однако я тебя оставлю с твоей книгой. Мне не следует уходить надолго от твоего отца. И Араминта ушла в дом.

Мисс Мэтьюс просидела несколько минут в задумчивости. Поведение Джо ставило ее в тупик почти в такой же степени, как и то, что она невольно подслушала днем раньше. Наконец, она раскрыла книгу и, к своему удивлению, увидела вложенное в нее письмо, адресованное на ее имя. Она не сразу решилась его распечатать. Очевидно, это какое-нибудь любовное послание, которое ей совсем не следует читать. Но — мисс Мэтьюс была женщина, дочь Евы, а все это было так романтично. Очевидно, этот таинственный джентльмен, переодетый медником, был в нее влюблен… Мелисса придумывала себе всевозможные оправдания, лишь бы распечатать письмо и прочесть.

— Кто знает, — решила она, — может быть, это вовсе объяснение в любви, а просто какая-нибудь просьба человека, попавшего в бедственное положение? Я непременно должна прочесть письмо.

Окажись письмо действительно какой-нибудь просьбой, Мелисса была бы очень разочарована. Но теперь, прочитав его, она сказала:

— Письмо очень почтительное, в нем оскорбительного ничего нет, и отвечать на него мне нечего. Писал, очевидно, сам медник, хотя он и не называет себя. Я должна показать письмо Араминте. Стоит ли? Она такая разборчивая и степенная, сейчас же заговорит о благоразумии, об осторожности. Нет, лучше не покажу. А как он по-джентельменски пишет, каким элегантным языком! Разумеется, это тот самый медник. Как же его фамилия? Он упоминает про старую семейную вражду. Выходит что-то вроде Ромео и Джульеты. Только Джульеты нет налицо, один Ромео, и тот — медник… Гм!.. Медник… Чем не маска? Все маски, в сущности, одинаковы. Он сам сознается, что он беден. Это мне нравится. Это честно. Как бы то ни было, но для меня тут все же некоторое развлечение среди деревенской скуки. Подожду, чем это кончится.

Мисс Мелисса положила письмо в карман и ушла в дом.

Джо вернулся к Спайкмену и доложил о сделанном.

— Это пока все, чего я желал, Джо, — сказал Спайкмен. — Теперь дело нужно на некоторое время оставить. Завтра мы туда не пойдем. Если она заинтересовалась письмом, то она так или иначе выкажет свое нетерпение, и тогда мы увидим.

Спайкмен не ошибся Мелисса весь следующий день то и дело погладывала на дорогу и потом весь вечер была довольно молчалива. Через день Джо, получив инструкции, явился с точильным станком к усадьбе и увидал на скамейке в садике мисс Мелиссу.

— Позвольте спросить, мисс, — сказал он, — не будет ли работы в усадьбе?

— Подойдите сюда, сэр, — сказала с важным видом Мелисса.

Джо медленно подошел к ней.

— Скажите мне правду. Я дам вам за это полкроны.

— Скажу, мисс.

— Это вы вложили в мою книгу письмо третьего дня?

— Письмо, мисс? Какое письмо?

— Не запирайтесь. Вы вложили. Если вы не скажете мне правды, то знайте: мой отец — мировой судья, он вас накажет.

— Мне не ведено сказывать, — отвечал Джо, прикидываясь испуганным.

— Но вы должны сказать.

— Я надеюсь, что вы не будете сердиться, мисс?

— Не буду, если вы скажете правду.

— Хорошенько я не знаю, но один господин…

— Какой господин?

— Который приходил те дяде…

— К вашему дяде приходил господин? Дальше.

— Я думаю, что это он написал письмо, но не уверен в этом. А дядя только отдал мне конверт, чтобы я положил его где-нибудь для вас повиднее. Кто этот господин, я не знаю. Дядя мог бы вам лучше все объяснить.

— Ваш дядя вернулся?

— Вчера ночью, мисс.

— Вы уверены, что это не сам ваш дядя писал?

— Мой дядя, мисс! Если бы он мог написать такое письмо и к такой леди, как вы, это было бы странно.

— Действительно, очень странно, — заметила мисс Мелисса и задумалась минуты на две. — Вот что, юноша, — продолжала она. — Я непременно хочу узнать, кто это осмелился написать мне письмо, и если это вашему дяде известно, то пусть он завтра придет сюда и скажет мне всю правду.

— Очень хорошо, мисс. Я ему передам. Надеюсь, что вы на меня не будете сердиться, мисс. Ведь большого вреда не произошло оттого, что я положил в вашу книгу такое чистенькое письмецо.

— Нет, на вас я не буду сердиться. Ваш дядя гораздо больше виноват. Я буду ждать его здесь завтра в такое же точно время. А теперь можете идти.