Джин Ауэл - Под защитой камня
Джондалар заметил, как люди смотрят на Эйлу, и слышал, как ее имя упоминается в приглушенных разговорах. Потом он услышал, как один мужчина сказал:
— Надо же, какую удивительно красивую женщину привел Джондалар домой.
— Нет ничего удивительного в том, что он привел красивую женщину, — ответил женский голос. — Но вдобавок она еще очень смелая и волевая. Мне хотелось бы познакомиться с ней поближе.
Эти замечания заставили Джондалара вновь посмотреть на Эйлу, и вдруг, забыв о несообразности ее костюма, он увидел, как хорошо она смотрится. Редкая женщина могла похвастаться такими прекрасными формами, особенно женщина ее возраста, уже родившая одного или двух детей и слегка потерявшая свойственный молодости мышечный тонус. Мало кто смог бы предпочесть такой облегающий наряд, даже если бы он был женским. Большинство женщин предпочитали носить свободную, позволяющую скрывать недостатки или излишества фигуры одежду, чувствуя себя в ней более удобно. И ему нравилось, когда она вот так распускала волосы. "Она красивая женщина, — подумал он, — красивая и храбрая". Успокоившись, он улыбнулся, вспоминая их сегодняшнюю прогулку на лошадях и привал на горном лугу, и подумал о том, как ему повезло с ней.
Марона и три ее сообщницы, продолжая хихикать, вернулись в дом, чтобы подправить растекшиеся краски. Они хотели присоединиться к празднику позже, облачившись в свои лучшие наряды, и рассчитывали покорить всех своим появлением.
Заменив набедренную повязку на длинную нижнюю юбку из очень мягкой и эластичной кожи, Марона надела поверх нее завязывающуюся на талии, также длинную, но обшитую бахромой верхнюю юбку, оставшись при этом в прежней затейливо отделанной короткой безрукавке. Портула принарядилась в любимые юбку и майку. У Лоравы была с собой лишь одна короткая туника, но подруги одолжили ей длинную верхнюю юбку с бахромой и несколько ожерелий и браслетов, подправили прическу и разукрасили ее лицо еще более затейливым, чем прежде, узором. Уилопа, со смехом спрятав мужские нарядные рубахи и штаны, переоделась в очень красивые женские штаны оранжевого цвета и тунику похожего, по более насыщенного оттенка, отделанную темной бахромой.
Закончив наряжаться, они покинули жилище и направились на террасу, но люди, заметив Марону и ее подруг, отвернулись, подчеркнуто игнорируя их. Зеландонии не были жестокими людьми. Они смеялись на Эйлой только потому, что их страшно поразило то, что взрослая женщина облачилась в мальчиковое нижнее белье и ритуальный юношеский пояс. Но большинству не понравилась эта грубая проделка. Она позорила всех Зеландонии, выставив их невежливыми и негостеприимными. Эйла была их гостьей, и, вероятно, скоро станет членом их племени. И, кроме того, все оценили, как она хорошо вышла из этого неловкого положения, проявила смелость, дав им повод гордиться ею.
Четыре сообщницы увидели большую группу людей, окружившую кого-то, и когда несколько человек отошли в сторону, они вдруг заметили, что в центре стоит Эйла в том наряде, который они ей подарили. Она так и не сменила его! Марона была потрясена. Она была уверена, что родственники Джондалара переоденут ее во что-то более подходящее, — конечно, если она осмелится еще раз выйти из дома. Но ей не удалось сконфузить незнакомку, приведенную домой Джондаларом, который ушел когда-то, оставив ее в неопределенности пустых обещаний, вместо этого она показала всем, какая у нее злопамятная и подленькая натура.
Жестокая шутка Мароны обернулась против нее самой, и она пребывала в ярости. Подговаривая и прельщая своих подруг этим заговором, она обещала, что они окажутся в центре внимания, расписывала, как они блистательно выступят. А вместо этого все, похоже, говорят только о подруге Джондалара. Даже ее странное произношение, над которым едва не расхохоталась Лорава и которое Уилопа с трудом понимала, сочли диковинным, но очаровательным.
Эйла завладела всеобщим вниманием, и три сообщницы Мароны очень жалели, что позволили втянуть себя в эту историю. Портула вообще очень неохотно согласилась. Ее прельстило то, что Марона, умевшая хорошо рисовать затейливые узоры, обещала раскрасить ее лицо. Эйла произвела на всех хорошее впечатление. Она была дружелюбна, и сейчас у нее определенно появятся новые друзья и… настоящие подруги.
Почему же они сами не заметили, как выгодно подчеркивает мальчиковый наряд красоту этой иноземки? Но заговорщицы видели лишь то, что хотели увидеть: символизм, а не реальность. Никто из них не представлял себе, что можно появиться в таком виде перед людьми, но для Эйлы эти вещи ничего не значили. Она не понимала ни чувственного, ни ритуального смысла, который придавали им Зеландонии. Если она о чем-то и подумала, то лишь о том, как ей удобно в этом наряде. И как только приступ смеха иссяк, она и думать забыла о том, во что именно одета. И поскольку забыла она, то все остальные тоже забыли.
Большая известняковая глыба с почти ровной поверхностью лежала на открытой террасе перед входом под высокий свод пещеры, служивший кровом для этого племени. В давние времена она отломилась от края навеса, когда под ним еще никто жил. И этой природной трибуной обычно пользовался тот, кто хотел привлечь внимание окружающих, поскольку стоявший там человек возвышался на несколько футов на всеми остальными людьми.
Джохарран запрыгнул на этот Говорящий Камень, и шумные голоса собравшихся начали затихать. Он протянул руку Эйле, чтобы помочь ей забраться наверх, и Джондалару, приглашая его встать рядом с ней. Волк запрыгнул туда, не дожидаясь приглашения, и встал между вновь прибывшими, единственной стаей, которую он когда-либо знал. Этот высокий красивый мужчина, красивая и удивительная женщина, и здоровенный могучий волк потрясающе смотрелись вместе на этой высокой плите. Стоявшие поблизости Мартона и Зеландони посмотрели на эту троицу и переглянулись, в голове каждой из них роились мысли, которые было трудно передать словами.
Джохарран подождал, пока все заметят их и утихнут. Окинув взглядом толпу, он убедился, что взгляды всех обитателей Девятой Пещеры устремлены на него. Он не пропустил ни единого человека. И увидел, что к ним пришли представители из соседних пещер и их не так уж мало. Он осознал, что народу собралось гораздо больше, чем ожидалось.
Слева стояло большинство людей из Третьей Пещеры, а рядом с ними — из Четырнадцатой Пещеры. Подальше, справа, маячил народ из Одиннадцатой. Пришло даже несколько человек из Второй Пещеры и несколько их родственников с другого конца долины, основавших отдельную Седьмую Пещеру. Помимо этого, он также заметил людей из Двадцать Девятой Пещеры и даже парочку из Пятой. Все расположенные по соседству Пещеры прислали своих людей, однако сюда собрались и представители некоторых дальних стоянок.
